Владимир Алмаметов - Созвездие

– Когда уже появится свет! – Начала Ключева. – Всё, я больше не могу сидеть в этой блевотине, нужно сходить и умыться.

После этих слов, я услышал шаги, которые должны были привести эту женщину в туалет, в конце вагона. Разного рода мысли шли в мою голову до тех пор, пока не начали происходить новые события: когда она шла по направлению к туалету, то в какой-то момент остановилась и просто закричала, затем случилось чудо для всех нас – наконец-то включился свет. Сначала, казалось будто сейчас глаза ослепнут от такого резкого скачка и такого яркого горения. Затем, как это всегда и бывает, они все-таки привыкли. Мы даже сначала не поняли, что происходит и просто несколько минут привыкали к новым-давно забытым старым ощущениям. Со светом, появилось и какое-то тепло. Потихоньку мы стали приходить в себя и начали вертеть головами в разные стороны, как будто бы оказались в новом месте и хотели понять, где сейчас находимся. Я не забыл, что видел в хвосте вагона, тело репера, которое увидел и сейчас, все с той же кровью и в том же положении – было понятно, кому прилетела пуля из пистолета, выстрел которого, слышал каждый в этом вагоне. Ключева не переставала кричать, а даже еще усилила звук, когда появился свет и это не могло не сосредоточить внимания на ней. Когда я повернул голову в ее сторону, то увидел следующую картину: она стояла лицом ровно по направлению к хвосту вагона, держала навесу свою ногу, а прямо под ней лежало тело той самой милой старушенции, что работала журналисткой. Видимо, когда чувствительная Ключева шла в туалет, она ступила и тут же убрала свою ногу, потому что мгновенно осознала, что под ней находится, от чего и застыла в такой позе. Теперь было понятно, откуда слышался звук падения.

– Да успокойтесь вы уже, итак, после этой пытки еще в себя невозможно прийти! – Взял на себя все внимание, мой друг.

Я оглянулся на него, но меня интересовала только конкретная конечность его тела – рука. Это было страшное зрелище: она была окровавленной и из нее торчали кости, которые были треснуты и имели какой-то беловато-желтый оттенок.

– Виталий, твоя… – Показал я на его руку, тем самым сосредоточив все внимание, теперь на ней. – Её надо обработать… как-то.

– Ааа, да и черт с ней, главное, что все-таки заткнул этот музыкальный спектакль. Черт! Больно! Проводник, проводник сюда, скорее.

Единственный раз, когда этот молодой человек, прибежал тут же буквально, только стоило его позвать.

– Ааа, любезный, я вижу, что вы все-таки починили свет, а теперь принесите аптечку, необходимо обработать мою рану! – Попросил его, мой друг. – И да, что-нибудь из спиртного.

– Нет, нет, нет! Я не хочу умирать! Я не могу этого больше выдержать, кто-нибудь спасите меня! – Разрыдалась нервная и чувствительная Ключева, которую снова, чуть было не стошнило уже на тело бабульки. – Ты тварь!!! За что ты пожилую женщину убил, ей, итак, может оставалось недолго! Чтоб ты сдох! – После этих слов, она как будто получившая разряд электричеством, отскочила от тела подальше.

В окнах ехавшего вагона, стали попадаться фонарные столбы, словно специально ждали, когда у нас самих появится свет. Через несколько минут, к моему другу подоспел проводник и ему стали обрабатывать рану, хотя тут уже было что-то более серьезное, нежели просто рана.

– Ты рукой-то хоть можешь пошевелить? – Спросил я у него.

– Да, вроде пальцы шевелятся! – Ответил он с какой-то радостью в голосе.

– Это хорошо, значит нервные окончания не повреждены, а максимум, что просто задеты, слегка. До свадьбы – заживет! – Подбодрил его, я.

У самого проводника, непонятно почему тряслись руки. Тогда я уточнил, что с ним случилось. Он объяснил это тем, что залез в какой-то щиток и его замкнуло там. Вообще, в этом вагоне, произошло уже столько вещей, которые я думал, что бывают только в книгах или фильмах, а оказывается ни первые, ни вторые не врут нам!

– Да тебе тоже не мешало выпить, чтобы тряску остановить! – Предложил мой друг, проводнику, после того, как сам отпил приличное количество алкоголя, как анестезию. Проводник послушался совета и спустя некоторое время, пока начинал все готовить и обрабатывать, тряска утихомирилась.

Я стал дальше осматривать несущий смерть вагон и увидел, на правой стороне, чуть ближе ко входу, чем сиденье скандальной женщины, тело Роге. Он не то чтобы лежал без сознания, а скорее, сидел без него. На его голове были растрепаны волосы везде, кроме задней части, большую половину которой, закрывало кресло.