Джеймс Чейз - Том 13. Положите ее среди лилий. Плоть орхидеи. Ловушка мертвеца

— Вот над этим я еще подумаю в свое время.

— Она может заглянуть в холодильник.

— Вполне вероятно, но я постараюсь завтра что-нибудь придумать, чтобы этого не произошло. А сейчас тебе лучше лечь в постель, да и у меня был трудный день.

— Ты останешься в доме?

— Нет. Поскольку мы решили спать отдельно, то лучше начать это сейчас.

— Ты покидаешь меня здесь одну?

Я направился к двери.

— Можешь не бояться. Дестер не встанет и не побеспокоит тебя ночью.

Я вышел из дома. Поднявшись в квартиру над гаражом, я заперся и лег в постель. Закурив сигарету, я стал ломать себе голову над главной проблемой: надежным и безопасным планом убийства. Рано или поздно придется вынуть тело Дестера из холодильника и положить его туда, где оно будет найдено полицией. Пребывание в доме горничной, конечно, осложняет дело. Вынуть труп из холодильника, да так, чтобы ни одна пара глаз этого не видела, — задача не из легких. Одно хорошо: у меня еще есть время и на создание версии убийства, и на разработку алиби на все моменты этого дела и особенно на тот, когда я буду подкладывать труп. Беспокоила меня только Элен. Я знал, что в трудной ситуации она растеряется и выдаст себя и меня.

На следующее утро я вошел в дом и поднялся в спальню Дестера. Когда я открывал дверь, в коридоре появилась Элен. Она была еще в ночной рубашке, поверх которой накинула халат, и выглядела в этом одеянии такой хорошенькой, что у меня появилось желание немного поразвлечься. Но меня ждали дела, и я подавил искушение.

— Тебе лучше одеться. Нам придется поработать, — сказал я, входя в комнату Дестера.

Я вынул из гардероба два чемодана, в которых перевозил недавно виски, начал складывать обратно туда бутылки, снимая их с верхней полки шкафа.

Элен вошла в комнату.

— Что ты делаешь?

— Запечатываю холодильник.

— Что?

Я повернулся к ней.

— Я демонстрирую тебе, что моя голова неплохо работает. Холодильник должен быть закрыт, но в то же время не заперт. Ясно? Самое безопасное — поставить на его крышку что-нибудь такое, что будет трудно убрать. Самое лучшее для этого — бутылки.

— Но бутылки убрать не так уж трудно.

— Совершенно верно, но никто в здравом уме не будет заниматься этим, если будет знать, что в холодильнике ничего нет. В разговоре с горничной упомяни как-нибудь невзначай, что он пуст. Она не станет снимать бутылки, чтобы проверить, так ли это.

— Надежней было бы его запереть.

— Это возбудило бы любопытство.

Когда я перенес бутылки в кухню и расставил их на крышке холодильника, стало ясно, что я был прав. Элен осмотрела ряды бутылок и успокоилась.

— Ты заглядывал туда?

— Да, там все в порядке. А теперь пойдем заниматься делами. Нам нужно привести дом в порядок перед приходом горничной.

До двенадцати часов мы трудились, как рабы. Мы вычистили, вымыли и проветрили все комнаты. Вдруг я услышал телефон. Я вышел на лестничную площадку и остановился там с бьющимся сердцем. Из столовой появилась Элен и замерла в нерешительности.

— Подойди к телефону, — попросил я.

Она направилась в гостиную. Я закурил сигарету и стал ждать. До меня доносился голос Элен, но слов я не разбирал. Минуты через две она повесила трубку и вышла ко мне.

— Звонили из «Голливуд-Рекордер», — сообщила она. — Им нужно подтверждение слухов о приглашении Дестера на телевидение. Я сказала им, что мужа нет в городе и мне ничего не известно насчет его будущей работы.

— Правильно. Только не рассчитывай, что газетчики на этом успокоятся. Они наверняка придут сюда. Не нужно, чтобы они меня здесь видели. Тебе самой придется расправиться с ними. Я возьму машину и уеду на весь день. Мне необходимо кое-что сделать. А ты тем временем звони в агентство и попроси прислать горничную. Свяжись с Бернетом и договорись о встрече на завтра. Потом позвони в санаторий, спроси, не смогут ли они принять твоего мужа. Ты сделаешь это?

— Да.

— Тогда я уезжаю. Вернусь вечером. Тебе все ясно?

— Что ты собираешься делать?

— Это тебя не касается. Занимайся своими делами. Когда придет горничная, не забудь сообщить ей, что Дестер болен и лежит в своей спальне, и что его нельзя беспокоить.

— Почему ты не расскажешь мне о своих планах? — нетерпеливо спросила Элен. — К чему вся эта таинственность?

— Нет никакой таинственности. Просто я двигаюсь в этом деле шаг за шагом без четкого плана и сам еще не знаю, что предприму завтра.

Я ушел от Элен, вывел «бьюик» из гаража и поехал через Глендейл, по государственной дороге № 101 в сторону санатория с его собственным пляжем и стенами высотой в десять футов. При взгляде на эти стены мне подумалось, что если уж алкоголику доведется попасть за них, то на волю ему будет трудно выбраться. Я повернул машину и медленно поехал по дороге, как отдыхающий бизнесмен. На самом деле я отмечал все интересное, что попадалось мне на пути: два дорожных поста, возле которых дежурили полицейские на мотоциклах, стоянки машин вдоль дороги.