Наталья Александрова - Башня грифонов

– Нет, это связано с тем двором, где мы проектируем паркинг.

– Это тот двор, где Башня грифонов? – переспросила Надежда и тут же сообразила, что напрасно показала свою информированность. Впрочем, Анна Васильевна ничего не заподозрила.

– Да, тот самый, – подтвердила она, – представляете, убили управляющего тем домом.

– Что вы говорите?! – Надежда вспомнила жуликоватого управляющего, который распекал дворника, а потом сам выслушивал нагоняй от своего начальства. – Убили? А из-за чего?

– Ну, вы же знаете, как они всегда говорят – тайна следствия… только мне кажется, они и сами ничего не знают!

– Да, наверное… – пробормотала Надежда. – А чего они от вас-то хотели? Какое вы имеете отношение к этому делу? Неужели они считают, что к этому убийству причастен кто-то из ваших сотрудников?

– Да нет, конечно. Они просто ищут свидетелей.

– Свидетелей? Что вы могли видеть? Где тот дом, а где ваше бюро… это же другой конец города!

– Да, Валерий Валерьевич так им и сказал, но они ему на это возразили, что наши люди в том дворе часто бывали, делали предварительные расчеты, фотографировали, могли что-то заметить.

– Так этим же занимался Михаил Сергеевич, а он вообще уже умер! У него при всем желании не возьмешь показания.

– Вот-вот, Валерий Валерьевич сказал полицейским то же самое, а они ему заявили, будто в тот двор уже после смерти Станишевского какая-то наша сотрудница приходила, якобы она вместо Михаила Сергеевича курирует проект.

– Женщина? – опасливо переспросила Надежда.

– Да, и полицейские говорят, что им очень нужно найти ту женщину, вроде бы она могла что-то важное видеть. Якобы она с управляющим разговаривала. Но это вообще ерунда, у нас все женщины наперечет, и ни одна тем проектом не занимается… Валерий Валерьевич им это так и сказал, но они стоят на своем – была, мол, женщина, представилась сотрудником «Домостроя». Иначе бы ее и во двор не пустили, у них, мол, с этим строго…

«Врут все, – подумала Надежда, – дворник за деньги кого хочешь пустит…»

– Вот Валерий Валерьевич нервничает, прямо рычит на всех… – тянула свое Анна Васильевна, – потому что полиция ему не верит…

– Да что вы говорите… – протянула Надежда, пряча глаза, – кажется, мы с вами все перемыли…

– Да, спасибо вам большое! – Анна Васильевна составляла посуду обратно на поднос. – Вы мне поможете это обратно отнести?

– А полицейские еще у вас?

– Да, они составили фоторобот той женщины и сейчас всем его показывают…

– Ах, вы знаете, Анна Васильевна, – Надежда озабоченно взглянула на часы, – я очень спешу, мне срочно нужно сделать одно очень важное дело…

– Да? Ну ладно, я как-нибудь сама управлюсь…

Распрощавшись с Анной Васильевной, Надежда пошла по коридору в другую сторону, чтобы не столкнуться с полицейскими. Шла она крадучись и отворачивая лицо, пока не перехватила изумленный взгляд встречной сотрудницы центра. Сообразив, что выглядит она подозрительно, Надежда выпрямилась, сделала отстраненно-спокойное лицо и пошла, твердо печатая шаг, с самым деловым видом.

Тем более что она вспомнила, зачем, собственно, приехала. Ей нужно было купить какое-то тибетское средство для Бейсика, иначе муж выразит ей свое порицание. На ее, Надеждин, взгляд, коту вовсе не нужно повышать активность. И шерсть у него отличная, даже слишком ее много. Но муж очень трепетно относится к Бейсику, раз решил, что нужно ему тибетское средство – вынь да положь ему! Ох уж эти мужчины…

Надежда достала из сумочки листок, на котором записала название кошачьего лекарства. Писала она торопливо, плохой ручкой, да еще в очень неудобном положении, так что прочитать было непросто. Корявыми расползающимися буквами там было нацарапано что-то вроде китефон или котофам .

Тут Надежда увидела справа по коридору дверь, на которой красовалась цветная фотография тигра, а снизу было написано красивым цветным шрифтом: «Шерхан. Тибетские товары и биологически активные средства для домашних питомцев».

– Это здесь! – уверенно проговорила Надежда и толкнула дверь.

За дверью находилась небольшая комната, заставленная какими-то коробками и ящиками. Вдоль стен комнаты тянулись стеллажи, на которых тоже были расставлены всевозможные коробки. Возле одного из этих стеллажей стояла стремянка, на которой балансировал тощий молодой человек в пестрой рубашке и с волосами ниже плеч.

На небольшом пятачке свободного места стоял письменный стол, за которым сидела женщина лет сорока с неестественно черными волосами и темными выпуклыми глазами. В общем, именно то, что называется «жгучая брюнетка».