Наталья Александрова - Башня грифонов

Мне стало страшно, я хотел уже вернуться, но тут окошко в двери открылось, из него донесся едва слышный голос, сухой, шелестящий, как страницы старой книги.

– Постой, малыш! – проговорил этот голос. – Поговори со мной!

Я заметался: мне хотелось уйти, вернуться в свою комнату – и в то же время странная сила влекла меня к окошку. Как будто тот шелестящий голос имел надо мной великую власть.

В конце концов эта сила победила: я подошел к окошку и увидел за ним лицо… не знаю, был ли это живой человек или призрак. Во всяком случае, никогда прежде мне не приходилось видеть человека настолько дряхлого. Казалось, что он давно уже умер, похоронен и пролежал в земле не один десяток лет.

– Поговори со мной, малыш! – повторил этот живой мертвец. – Я уже так давно не видел детей!

– Кто вы? – спросил я испуганно. – Почему вы здесь, за этой дверью? Кто вас запер?

– Меня заточил здесь твой дедушка, герр Вильгельм!

– Мой дедушка хороший, добрый! – возразил я. – Он не запер бы вас без всякой причины. Должно быть, вы сделали что-то плохое, и он вас наказал. Так он однажды наказал Петера. Тот украл у кухарки цукаты, и дедушка запер его в чулане на три часа. Наверное, вы тоже что-то украли у кухарки?

– Нет, я ничего не крал… – человек за дверью засмеялся, это было похоже на хриплое воронье карканье. Затем он продолжил: – Да, твой дедушка наказал меня, но наказание получилось слишком суровым. Я нахожусь здесь уже много лет, много лет я не видел дневного света. Если ты хороший мальчик – ты пожалеешь меня, ты достанешь у своего дедушки большой медный ключ, откроешь эту дверь и выпустишь меня! Только ничего не говори дедушке!

– Так нельзя поступать. Мой дедушка говорит, что ничего нельзя делать тайком, тайное всегда становится явным. Если хочешь, я попрошу дедушку, чтобы он сам выпустил тебя!

– Вряд ли это поможет… – вздохнул тот человек. – Что ж, если ты не сможешь достать ключ, тогда позволь хотя бы угостить тебя конфетой. Это очень вкусная конфета, ты такой никогда не пробовал.

И он показал мне большую конфету – позолоченную бомбошку величиной с лесной орех.

– Благодарю вас, добрый господин! – проговорил я, как положено воспитанному немецкому мальчику, и положил конфету в рот.

Она показалась мне невкусной – в ней не было ни терпкого орехового вкуса, ни чудной шоколадной горечи, ни цукатного аромата. Только ментоловый холод и еще какой-то странный металлический привкус, как будто я лизнул лезвие ножа. Но я даже не успел как следует распробовать эту конфету – едва я положил ее в рот, она скользнула в мой пищевод, как живая.

Тут со мной случилось что-то необычное.

Полутемное подземелье вдруг озарилось ярким багровым светом, как будто я оказался в жерле вулкана. Комната, которая только что была вовсе не большой, внезапно расширилась, превратившись в огромный грот, – и тут же снова сократилась до прежних размеров, даже стала меньше, гораздо меньше, так что я едва в ней помещался. Но потом она снова необыкновенно увеличилась – и снова уменьшилась, как будто я находился внутри огромного пульсирующего сердца. В то же время помещение наполнилось громкой, отвратительной музыкой. Хриплые, дребезжащие, надтреснутые звуки сочетались без толка и гармонии. Такая музыка должна, мне кажется, звучать в аду…

Некоторое время я не знал, где нахожусь и что со мной происходит.

Наконец все прекратилось, я снова был в подземном гроте перед дверью с окошком, а возле входа в грот стоял мой дедушка, господин Вильгельм.

Он смотрел в испуге то на меня, то на дряхлого человека за дверью и наконец спросил:

– Что ты здесь делаешь, Генрихен? Как ты сюда попал?

– Я… я зашел сюда случайно, дедушка! Я… я не хотел!

– Ты разговаривал с тем человеком?

– Да… да, дедушка, я с ним разговаривал! Он просил меня сделать одну плохую вещь, но я не согласился…

– Догадываюсь, о чем он тебя просил! Наверное, он просил тебя достать ключ от этой двери и выпустить его?

– Да… да, дедушка, именно так! Но я отказался… Я сказал, что нельзя ничего делать тайком…

– Ты молодец, Генрихен! Но скажи мне еще кое-что. Ты ничего не брал у этого человека?

– Только одну конфетку…

– Конфетку? – в голосе дедушки прозвучал ужас. – Покажи мне эту конфетку!

– Но я… я ее уже съел!

– Съел? Пойдем скорее со мной, малыш, я сделаю тебе промывание желудка!

И тут из-за двери донесся хриплый смех, больше похожий на воронье карканье.

– Поздно, мой дорогой друг! – прошелестел голос за дверью. – Поздно! Пилюля уже проникла в его организм, она уже делает свое дело!