Алексей Макеев - Проказы разума

Я снова сложил все истории болезни в одну стопку, выключил свет, потом выскользнул в окно, затем в двери, закрыв их с помощью своего «универсального ключа».

Вернувшись в палату, вошел в санузел, отряхнул брюки, олимпийку, а кое-где замыл водою грязь, затем зашел в свой бокс, разделся и лег спать. Бессонная ночь дала о себе знать, и хоть и существовала опасность повторного нападения на меня неизвестного, я все же уснул.

Проснулся я по больничным меркам довольно поздно – перед самым завтраком. Мои соседи по палате сидели на своих кроватях и разговаривали, если можно назвать разговором то, что Посылаев время от времени задавал Миклухе вопросы, а тот в ответ либо говорил абракадабру, переставляя в словах слоги, а то и объединяя их, либо мычал что-то в ответ, либо, что чаще всего, отмалчивался.

Умывшись и побрившись, я взял у веселой раздатчицы тети Маши тарелку овсяной каши, хлеб с сыром и маслом и кружку чаю и, вяло двигая челюстями, поскольку не выспался и есть совсем не хотелось, позавтракал. А после завтрака пришел следователь Михаил Кристальный. На сей раз проводить беседу в палате он не стал, предпочел вызывать нас в предоставленное ему для опроса свидетелей помещение. Не знаю, с кем он раньше разговаривал и кого приглашал для беседы из нашего отделения, из нашего же бокса вначале он вызвал Миклуху, потом Посылаева и уж третьего меня. «Прием» свидетелей он проводил в конференц-зале – небольшом помещении со столом для президиума и несколькими рядами кресел. Восседал следователь с ромбовидной фигурой, добродушный на вид, но с суровым взглядом, за столом президиума.

– Проходите, Гладышев, садитесь, – буркнул он, даже не подняв от лежащих перед ним бумаг взгляда.

«Что-то здесь не так, раз следователь такой неприветливый», – подумал я, усаживаясь на стул, стоявший по другую сторону стола напротив Кристального.

– Рассказывайте, Гладышев, что вам известно о смерти Виктора Протасова. – Он наконец-то поднял голову и хмуро глянул на меня.

– А что рассказывать-то, – продолжая чувствовать неладное, спросил я льстивым голосом. – Я понятия не имею, что произошло. Я спал, когда меня разбудили Миклухо и Посылаев и сообщили мне, что Дмитрий Миклухо обнаружил в душе нашей палаты мертвого Виктора Протасова. Я посоветовал Миклухе сразу же вызвать медсестру и нянечку, что он и сделал. Медсестра и нянечка сообщила о происшествии куда следует. Позже я заглянул в душевую вместе с еще одним обитателем нашего бокса Александром Посылаевым. Действительно, там абсолютно голый, прислонившись спиною к стене, в душевой кабине сидел мертвый Протасов. Больше я ничего не знаю.

– Да?! – произнес следователь таким тоном, будто хотел издевательски сказать: «Да что ты говоришь!» – А вот мне Миклухо, хоть и с трудом, переставляя слоги, все же сказал, что слышал и видел, как вы незадолго до того времени, когда он обнаружил труп Протасова, выходили из палаты, бродили где-то по коридору, потом заходили в санузел, где был слышен звук льющейся из душа воды – очевидно, там мылся Протасов, – а потом вышли оттуда, вернулись в свою палату и легли спать. А чуть позже он, решив сходить в туалет, поднялся со своей кровати, вошел в санузел и обнаружил там мертвого Протасова. Что вы на это скажете?

Да, хорошенькую свинью мне подложил Миклухо. А ведь у нас в стране негласно стукачество считается если не смертным грехом, то уж точно позорящим честь порядочного человека деянием. Впрочем, понять Миклуху можно. Этот «Гриша, гад, гони гребенку…» из опасения быть заподозренным самому в убийстве Виктора подставил меня, как, впрочем, и я подставил его по той же причине, умолчав о найденном мною раньше него трупе.

Я пожал плечами:

– Что тут говорить. Правду Миклухо сказал. Действительно, я нашел труп Виктора Протасова немногим ранее, но, боясь, что на меня свалят его убийство, промолчал. И так все трупы в неврологическом отделении обнаружены мною.

– Так вы признаете тот факт, – усмехнулся Кристальный, – что убийства совершаете вы?

– Вы с ума сошли! – воскликнул я, отшатнувшись от следователя. – Я такого не говорил, Михаил Александрович, и говорить не собираюсь. Здесь действует хладнокровный расчетливый преступник, который убивает людей, попавших в неврологическое отделение в ночь со второго на третье октября.

Следователь от удивления несколько раз моргнул.

– Что за чушь вы несете, Гладышев?

– Это не чушь! – покачал я головой. – Преступник действительно по какому-то одному ему ведомому принципу убирает людей, поступивших в неврологическое отделение в ночь со второго на третье октября. Проверьте это.