Михаил Герчик: Погоня за миражом

— Заметив, что Шевчук нетерпеливо дернул ручку дверцы, удержал его за локоть. — Постой, я еще не кончил. Послушай ради своей же собственной безопасности. Развинтив контейнер, ты увидишь металлическую капсулу, размером с таблетку от головной боли. Большая половина ее мощности уже израсходована в кобальтовой пушке, поэтому ее списали, но того, что осталось, хватит, чтобы убить или искалечить кучу людей. Пятнадцать-двадцать часов, и весь остаток жизни человек проваляется в больнице, несколько дней — и ни одна больница в мире уже не поможет. — Колосенок перевел дыхание и облизнул пересохшие губы. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, какую жуть держишь в руках, как осторожно нужно с ней обращаться. Настоящий ящик Пандоры… Не нервничай, в контейнере она безопасна, хотя долго носить с собой я бы ее не стал. — Достал еще одну сигарету, вытер рукавом вспотевший лоб. — Ты же знаешь: мне просто позарез нужны деньги на операцию Митьке. Надо спасать мальца. Не могу смотреть, как он умирает. Если бы не он, я никогда… А впрочем, зачем я об этом…

— Вот именно, зачем? — хрипло проворчал Шевчук. Уткнув подбородок в пушистый мохеровый шарф, он закрыл глаза.

Колосенок с хрустом потянулся.

— Все тело замлело. Ладно, значит так: через неделю в четыре на этом же месте. Вернешь контейнер и остальные деньги. Я положу его назад в хранилище, и никто в мире не узнает, что какое-то время его там не было. И все, разбежимся, как в море корабли. Только не вздумай меня надуть. Мне терять нечего, учти. Если я не получу обещанного, такая таблеточка вполне может однажды оказаться в твоей машине. Или дома. Или на даче. Сам понимаешь: подбросить ее — как два пальца об асфальт… И тогда тебе каюк. И всем твоим тоже. Поверь, это не пустая угроза. Ради Митьки я пойду на все, даже на нары. Усек?

— Усек, — ответил Шевчук. У него вдруг село в горле, а язык словно приклеился к небу. — Послушай, Олег, я не собираюсь тебя обманывать, мне это ни к чему. Но ты слишком много болтаешь, а это может плохо кончиться для нас обоих. Помнишь: болтун — находка для врага.

— Не боись, — криво усмехнулся Колосенок, — отныне я буду молчать, как партизан на допросе. Это сейчас меня развезло. Ты ведь, к счастью, понятия не имеешь, что это такое — видеть, как умирает твой единственный сын, а ты ничем… абсолютно ничем не в состоянии ему помочь. Если бы я мог продать свою почку… Поверь, я продал бы ее куда охотнее, чем связываться с радиоактивным кобальтом, не нравится мне все это, честно. Но у меня нет выхода. Вот я и дергаюсь, как окунь на крючке. — Колосенок достал конверт с деньгами, открыл, словно проверяя, не исчезли ли они, сунул обратно. — Слушай, Володя, посиди пару минут, а… Сбегаю куплю бутылку и конфет Митьке.

Шевчук кивнул: спешить некуда. Олег вылез из машины, торопливо прошел вдоль ограды сквера и нырнул в переулок.

Когда Олег исчез, Шевчук опустил боковое стекло. Улица была пустынной, ветер гнал по тротуару ледяную крупу. Вот и свершилось… Назад хода нет. Судьба Андрея решена. Не зря когда-то в университете его прозвали «железной задницей», он и сегодня просиживает за своим столом с утра до ночи. За три дня наберется часов двадцать пять облучения. Что ж, как говорится, за что боролись, на то и напоролись. У меня тоже нет иного выхода, не только у Колосенка. Наверное, в этом все дело — нет выхода. Два медведя в одной берлоге не уживутся. Один должен уйти.

Шевчук достал новую пачку сигарет, закурил, пряча в ладонях зажигалку от ветра, тянувшего в приоткрытую форточку. Почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, выбросил сигарету. Прочертив огненную дугу, она полетела вниз по косогору.

Появился Колосенок. Он шел, словно пританцовывая на скользком тротуаре, держал в отставленной руке сумку, в которой позвякивали бутылки.

— Чуть не грохнулся, вот было бы смеху! — Колосенок сел в машину, захлопнул дверцу. — Может, замочим это дело?

— Как-нибудь в другой раз. Мне вечером ехать, и тебе за рулем пить не стоит.

— Да я так… Ну что, до встречи?

— Будь здоров, — ответил Шевчук. — Привет Асе и Митьке.

Колосенок кивнул. Далеко внизу, там, где Солнечная пересекалась с Подгорной, на светофоре зажегся зеленый свет. Затарахтел мотор. «Москвич» лихо отвернул от тротуара, лизнул фарами ледяную корочку на дороге и, набирая скорость, покатил к перекрестку.

Документы для выезда Аси и Митьки в Германию на операцию были готовы уже давно. Оставалось получить визы и заказать билеты на самолет. Колосенок подумал: как объяснить Асе, откуда взялись деньги? Одолжил Шевчук? А что, так и скажет — одолжил. Есть же на свете добрые люди! За год, за два соберем — отдадим.

Читать дальше