Лаура Липман - Балтиморский блюз

Самой сложной была последняя задача. Поскольку тут перед ней вставала дилемма, которую она не способна была разрешить в течение вот уже двух лет, с тех пор, как ей пришлось оставить работу в балтиморской «Звезде» и перейти в редакцию газеты «Маяк». Но, к сожалению, там ей так и не удалось получить место постоянного сотрудника.

Тесс захлопнула ежедневник и поставила его на книжную полку, где уже стояло двадцать два. Она не привыкла оставлять первую страницу пустой, и как только этот раздражитель был устранен, она тут же легла в постель и крепко заснула. Накануне первого дня осени ей необходимо было избавиться от чувства угнетенности и безнадежности, мучавшего ее весь август.

Будильник разбудил ее в четверть шестого утра. Она быстро оделась и вышла во двор, где стояла ее машина. Похоже, осень в этом году обещала наступить рано, утро встретило ее пронзительным свистом холодного ветра. Воздух был густой и влажный, и нельзя было сказать, что в первые минуты Тесс ощутила особый душевный подъем, сделав глубокий вдох. Но, несмотря ни на что, ее старая верная «тойота», которая служила ей уже одиннадцать лет, завелась почти мгновенно. «Слава богу», — довольно буркнула она и, выехав со двора, покатила по пустынным центральным улицам.

Лодочная станция на берегу была погружена во тьму. Оно и понятно: сотрудники лодочной станции, получавшие слишком низкую зарплату, не считали нужным подниматься ни свет ни заря, чтобы явиться в Шерри Хилл. Рядом с пристанью тянулись длинные ряды плодовых деревьев, уже успевших потерять часть своей пожелтевшей листвы. С холмов, которые поднимались чуть выше городских улиц, можно было полюбоваться видом Балтимора, но как ни странно, людям и в голову не приходило посещать эти места ради того, чтобы взглянуть на родной город.

В сущности, Тесс не слишком расстраивало отсутствие служащих станции. В их помощи она не нуждалась, поскольку у нее, как у большинства азартных любителей гребли, был свой ключ от лодочной станции. Ключ она прятала в помещении женской раздевалки в персональном ящике. Быстро достав его, она поднялась по лестнице наверх и забрала оттуда свои весла. Ей хотелось любыми способами избежать встречи со студентами, которые вот-вот должны были появиться на пристани. Как заметил один ее приятель, не было ничего утомительнее, чем их радостные вопли, шум и болтовня о том, как они сдали тот или иной экзамен и сколько литров спиртного выпили после сессии. Но и среди своих коллег по Балтиморскому клубу гребли она чувствовала себя также неуютно, хотя это уже были люди серьезные и деловые, врачи, ученые, директора фирм и сотрудники банков, а не желторотые юнцы из университета.

— Осторожно, не задень сеть, девочка, — крикнул ей охотник за крабами, и его низкий голос громко прозвучал в тишине утра.

— Я ее вижу, — отозвалась Тесс, проходя по берегу мимо разбросанных на земле рыболовных перчаток, цыплячьих шеек и корзинок для пойманной добычи. Ловцы крабов были постоянным объектом преследований служащих городских санэпидемслужб и предпочитали выходить на промысел ранним утром. Но Тесс не было до этого никакого дела. Она не ела ни местную рыбу, ни вообще морепродукты.

В городе хватало хороших закусочных и кафе, где можно было позавтракать. Солнце еще только медленно поднималось над высокой оградой Фрэнсис Скотт Ки Бридж, когда Тесс оттолкнула лодку от берега и стала грести в сторону Форт Макгенри. Почти рефлекторно, она замурлыкала себе под нос песню, которая начиналась словами «О видишь ли ты?» Затем вдруг замолчала на минуту, подумав о том, что плывет как раз к тому самому месту, где родился этот гимн, она продолжила: «А в небе алеют ракеты, и воздух рвется от бомб…»

Река в то угро была неспокойна. Тесс это раздражало, хотя перевернуться недалеко от берега ей вряд ли грозило, однако исключать эту опасность полностью было неразумно, а Тесс не очень-то хотелось оказаться в мутной и холодной воде. Как-то раз ее угораздило так натереть руку о весло, что мозоль не заживала целых три месяца. Так что лучше всего теперь было расслабиться и дать отдохнуть ее уже разогретым мускулам, а вот в обратный путь — пуститься изо всех сил налегая на весла.

Для Тесс это было обычное начало обычного дня с тех пор, как она вынуждена была оставить работу в «Звезде». Шесть дней в неделю она занималась греблей по утрам и бегом по вечерам. Три раза она посещала тренажерный зал, а в воскресенье, принимая горячую ванну, позволяла себе помечтать о мужчине, способном растереть ее уставшие плечи и ноги.