Евгения Горская - Карма несказанных слов

Тоненький девичий голосок пропел:

– Але…

– Павла Алексеевича, пожалуйста.

– А кто его спрашивает? – Голосок зазвенел сталью.

– Жена, – усмехнулась Лена. И испугалась, что Сергею неприятно это слышать.

На другом конце провода девица как будто задохнулась.

– Да! – послышался голос Павла.

Еще совсем недавно, всего несколько дней назад, Лене казалось, что слышать его голос будет для нее невыносимой мукой, что она снова впадет в депрессию, или заболеет, или даже умрет. Она ничего не почувствовала. Ну, почти ничего.

– Паша, мне нужен развод.

– Что вдруг? – равнодушно спросил он после некоторой паузы.

– Мне нужен развод, Паша.

– Мне некогда этим заниматься.

– Придется заняться. Я узнаю, как это делается, и позвоню.

Лена положила трубку. Ей отчего-то было жаль своего бывшего мужа.

– Сережа, Павел… не мог. Поверь мне.

– А девушка его тоже не могла? – Он смотрел на нее в упор, не отводя глаз.

Лена промолчала и снова набрала номер, теперь уже свой рабочий, и попросила Наталью оформить ей отгул. Ну, а если она срочно кому-то понадобится – пусть звонят домой или на мобильный, она приедет. Хорошо, что работы мало. Тихий месяц выдался.

– Что у тебя случилось-то?

– Черт знает что, приду – расскажу.

– Ладно, Лен, не волнуйся, все оформлю, – успокоила ее Наталья, и она положила трубку.

– Лена, у меня в десять переговоры, мне обязательно надо ехать. Я прошу тебя, поедем со мной. – Сергей все время стоял рядом, как будто боялся, что и здесь, дома, с ней тоже может что-нибудь случиться.

– Сережа, я не хочу никуда ехать. Не могу. Правда.

Он видел, что стресс у нее не прошел, и решил, что ей действительно лучше побыть дома.

Через двадцать минут, взяв с Лены твердое обещание никуда не выходить и никому не открывать дверь и пообещав скоро вернуться, Сергей уехал.

Лена курила на балконе, глядя, как его машина медленно скрывается в арке.

Павел не мог ее убить, это она знала точно.

Подавать документы в институт Лена отправилась одна, как родители ни уговаривали ее, что делать это лучше с кем-то из взрослых. Она не знает, как заполнять анкету, не разберется, в какое окно отдать документы, да мало ли какие вопросы могут возникнуть у вчерашней школьницы… Лена отправилась одна и скоро об этом пожалела: заполняя анкету, она дошла до графы «семейное положение» и решительно не знала, что там нужно написать. Тогда она украдкой заглянула в анкету, которую заполнял рядом высокий белобрысый парень.

– Я холост, – неожиданно сказал он. – Я холост, а ты не замужем. «Не» – отдельно.

Лена подняла на него глаза и увидела, что он неотрывно смотрит на нее. Парень перевел взгляд на ее анкету и засмеялся, а потом сказал:

– Меня зовут Павел. Ты на какой факультет идешь?

Глаза у него были серые, как предгрозовое небо на одной из картин, висевших у соседей Лучинских. Лена никогда раньше не видела таких красивых глаз.

– На полупроводники.

– А я на прикладную математику. Ты очень красивая. Я не знал, что бывают такие красивые девчонки. В смысле, в жизни бывают, не на картинке.

Лене тогда эта фраза показалась обидной: выходило, что кто-то на картинке нравится ему больше ее, Лены.

Потом Павел пошел ее провожать, и они уже никогда не расставались дольше чем на день. Они расстались полтора года назад. Насовсем.

Павел не мог ее убить. Он любил ее, и она это знала. Сейчас она понимала даже то, что никакая Эля ему, в общем-то, не нужна и что она, Лена, могла вернуть его в любой момент.

Павел не мог. Тогда… кто?

Кража приборов в институте? Об этом знают только несколько человек, хотя слухи уже могли поползти. Убит охранник. Погиб Магулов, погибла Нонна. Теперь ее очередь?

Люся, испугалась Лена. Люся!

Она кинулась в прихожую, нашарила в сумке телефон и дрожащими пальцами принялась тыкать в кнопки.

Вера изучала представленные частным детективом документы. Она уже знала наизусть каждую строчку в отчете, но все перечитывала текст, смотрела фотографии и ужасалась тому, что это она, Вера, занимается таким… недостойным делом. И обещала себе, что Сергей заплатит за это тоже. Временами ненависть переполняла ее и мешала думать, и тогда она заставляла себя прерваться и пыталась заняться домашними делами, но мысли оставались там, в тексте и фотографиях, и она вновь садилась перечитывать отчет.

Вера вглядывалась в лицо незнакомой женщины, о которой уже очень много знала, и не могла оторваться. Фотографий было много. На некоторых женщина была грустной и усталой, на некоторых – радостной и сияющей, а на некоторых – самой обычной, как миллионы других женщин на московских улицах. Иногда она выглядела настоящей красавицей, а кое-где средненько, так себе. Но было в ней то, чего не увидеть нельзя – что женщина умна и интеллигентна и она никогда не скажет незнакомому мужчине: «Выпить хотите? У меня коньяк есть». Вера вглядывалась в ненавистное лицо и жалела, что видит его: ей было бы легче представить Сергея с недалекой охотницей за выгодным мужиком, даже если бы та оказалась сказочной красавицей.