Мелани Раабе - Западня

– Софи, говорите, пожалуйста, медленнее, я не поспеваю за вами.

Он услышал нервное дыхание в трубке.

– Я заметила, что в квартире Бритты было что-то не так, что-то неправильное. Я вам еще об этом говорила, помните? Что злодей что-то оставил на месте преступления, ну, как серийные убийцы в кино. Было что-то не так, но я не могла понять, что. А теперь, только что, я поняла!

Слова ее лились сплошным потоком, без пауз, она задыхалась от волнения.

– Успокойтесь, Софи, – терпеливо сказал Йонас. – Сделайте глубокий вдох. Хорошо. Продолжайте.

– Я тогда говорила, что это, скорее всего, серийный убийца, псих, а вы сказали, что серийных убийц почти не бывает, что они встречаются очень редко, что большинство преступлений совершают любовники и все такое.

– Софи, я все прекрасно помню. Так что вы поняли?

– И вы говорили, что это не может быть серийный убийца, хотя бы потому, что нет никакой серии, нет похожих случаев. А что, если Бритта – начало? Начало серии? Что, если он продолжит?

Йонас молчал.

– Йонас, вы слышите меня?

– Слышу.

Она говорила сумбурно, но он понимал, что ей надо просто выговориться и останавливать ее бесполезно.

– Ладно. Как я сказала, я была в музее. И стояла перед «Подсолнухами» Ван Гога. Помните, я вам говорила, что в квартире Бритты было что-то не так? Теперь я знаю что. Удивительно, почему я сразу не сообразила, просто какая-то блокировка сознания. Возможно, потому, что это было слишком очевидно, слишком бросалось в глаза, а я мысленно искала чего-то скрытого, тайного. Черт, но я же чувствовала, чувствовала!

– И это были цветы, – сказал Йонас.

На мгновение Софи от потрясения потеряла дар речи.

– Так вы знали? – наконец спросила она.

– До этого момента – нет, – сказал Йонас, стараясь не выдавать волнения. – Послушайте, Софи, мне действительно надо возвращаться.

– Но вы понимаете, Йонас, что это значит? – продолжала Софи, не обращая внимания на его слова. – Убийца оставил рядом с телом Бритты цветы! Какой нормальный убийца, который действует в состоянии аффекта, ослепленный ненавистью, оставит рядом с жертвой цветы?

– Софи, давайте поговорим позже, в спокойной обстановке, – сказал Йонас.

– Но послушайте…

– Я сразу же после совещания перезвоню вам, обещаю.

– Эти цветы там оставил убийца, понимаете? Это не Бриттины цветы! Бритта ненавидела срезанные цветы! Это всем известно! Может, цветы и есть его фирменный знак! Если так, то он еще раз их оставит! В этом направлении вам надо вести расследование. И возможно, тогда вы сможете этому помешать!

– Софи, мы погорим позже, обещаю.

– Но я должна вам еще сказать друго…

– Позже.

Он закончил звонок, положил телефон в карман и вернулся в душную квартиру.

Место преступления, которое тщательно осматривали его коллеги, удивительным образом походило на то, где было найдено тело Бритты Петерс. На полу гостиной лежала блондинка в белом платье, почти целиком залитом кровью. Что касается внешнего сходства, то новая жертва вполне могла сойти за сестру Бритты Петерс. Она тоже жила одна и тоже на первом этаже. Дверь на террасу, по словам патрульных, которые первыми вошли в квартиру, тоже была открыта.

В ушах Йонаса звучали слова Софи: «Может, цветы и есть его фирменный знак».

Йонас подошел к своим подчиненным, обвел взглядом гостиную. Было одно существенное отличие. На этот раз убийцу не застали на месте преступления, и потому цветы, которые он принес с собой, не валялись рядом с телом, как если бы они рассыпались, выпав из обессилевших рук жертвы. Тут была другая картина.

И снова Йонас услышал голос Софи: «Он снова их оставит. Но, возможно, вы успеете ему помешать».

Он посмотрел на труп блондинки. В руке она держала аккуратный букетик белых роз, который ярко выделялся на фоне темной, свернувшейся крови.

Не успели помешать.

Сижу у окна, смотрю на озеро. Иногда на опушке леса можно увидеть животное. Лисицу, кролика. Или косулю, если сильно повезет. Но сегодня – никого. Смотрю, как восходит солнце.

Я совсем не спала, да и как я могла заснуть в такую ночь, когда в очередной раз мой мир рухнул. После такого звонка.

Назвав свое имя, я услышала, как он садится в кровати. Вначале в трубке был шорох, а потом, когда он меня узнал, я услышала и его напряженный голос.

– Линда! – сказал он. – Боже мой!

Мне пришлось проглотить подкативший к горлу комок.

– Сейчас шесть часов утра, – сказал он и вдруг встревожился. – Что-то случилось? Вам нужна помощь?