Ольга Тарасевич - Любовь по Интернету, или Подари ему весь мир

– Не забуду.

Бедная моя мама… Если бы только она знала, чему именно она так искренне радуется…

Впрочем, у меня остается последняя надежда. Моя Ирка. Вот кто вроде бы меня знает как облупленную. Мы с ней встречались только вчера, и никакого «принца» не было и в помине. Она поймет, должна понять…

– Колян, ты мной доволен? – я старалась говорить как можно беззаботнее.

– Вполне.

– Делай последний звонок, и я тебе еще почитаю из своего дневничка. Правда же, у меня хорошо выходит?

– У тебя талант, Колян. Но ты понимаешь, подруга не поверит, если я ей скажу об увольнении.

– А ты постарайся.

– Я постараюсь. Но она все равно не поверит. Не увольняются у нас так с работы. Давай я ей скажу, что возьму неделю отпуска? У меня осталась как раз неделя.

– Колян, она нас развести хочет! – воскликнула Вика. – Нутром чую, тут какая-то засада намечается!

Блин, что же эта дрянь такая проницательная! Просто как в воду смотрит! Я ведь и правда весь отпуск за этот год отгуляла. Три недели с Юлькой на море. А еще неделю брала в начале года, когда разводилась. Мне тогда было так хреново, что я пила успокоительное пачками и настолько сильно успокаивалась, что даже не понимала, о чем идет речь в рукописях. Меня отпустили немного зализать душевные раны, потому что толка от моего присутствия в офисе все равно не было…

– Даша, давай без импровизаций, – в руках Коляна вдруг появился нож, который он стал вертеть между пальцами. – Нам не нужны проблемы.

Впрочем, все равно моя хитрость ни к чему бы не привела. Мобильник подруги был выключен. Ира, наверное, или праздновала окончание физиологического выходного с каким-нибудь представителем своего гарема, или, затягиваясь сигаретой, писала собственный роман.

Я знаю, что она сделает завтра, не увидев меня на рабочем месте. Попытается мне дозвониться. У нее это не получится, и тогда она наберет моих родителей. Услышит про мой «головокружительный роман», выматерится, что я ей ничего не сказала, может, попытается меня прикрыть перед начальством какой-нибудь историей про чрезвычайную ситуацию. А потом, конечно, начнет что-то подозревать. Только будет уже слишком поздно…

– Завтра с утра подруге позвонишь. Ты пин-код телефона помнишь? – поинтересовался Колян, открывая крышку моего мобильного телефона. – Я пока симку вытащу. Береженого, как говорится, Бог бережет.

Это чудовище еще рассуждает о Боге! Впрочем, они, уголовники, кажется, все любят поговорить на эту тему. Помню, тот зэк, который пришел ко мне на свидание и уговаривал выйти за него замуж, на полном серьезе говорил, что воровать разрешает сама Библия. И даже пытался выкроить из каких-то неверно истолкованных цитат обоснование этого сомнительного тезиса.

Гнусные ублюдки… Понимают ведь, что творят абсолютное зло. И заранее хотят оправдать свои грехи. А никаких оправданий тут быть не может. Надо просто не пачкать свои руки в чужой крови, тогда и оправдываться будет не за что…

Юлька завозилась на диване, потом, еще сквозь сон, ударила ручкой по подлокотнику и проснулась.

От ее ставшего вмиг серьезным взгляда у меня горько стиснулось сердце.

Мой бедный птенчик… Неужели у меня не получится тебя спасти?.. Сколько времени нам еще отпустят эти скоты? День, два, три? Мне почему-то кажется, что пара дней у нас еще есть. За один день они просто не успеют продать мою квартиру и машину. И, на всякий случай, наверное, оставят нас в живых, опасаясь возникновения каких-то проблем. А вот потом…

Юленька быстро отвлекла меня от страшных мыслей. Покосившись на Коляна, она инстинктивно пододвинулась поближе ко мне и тихо сказала:

– Мама, я есть хочу.

Бритоголовый махнул рукой:

– Надюха! Хавчик на стол мечи, живо!

Похожая на меня девица послушно соскользнула с подоконника, вышла из холла. Скоро за стеной зазвякали кастрюли, тонко пискнула микроволновка.

Надя подкатила к камину сервировочный столик, и Колян довольно пошмыгал носом:

– Какая пайка! Вот это запах!

Похоже, Надюха относилась к своим кулинарным обязанностям очень серьезно. Запеченное в духовке мясо, жареная курица, румяные котлеты, большая кастрюля с картофельным пюре, салат «Оливье», нарезка из свежих овощей, украшенная зеленью…

– Моему ребенку нельзя такую еду, – твердо сказала я, неприязненно косясь на Коляна.

Горе-писатель насадил на свой нож большой кус мяса и жрал его, как дикарь, довольно причмокивая и не обращая внимания на жир, капавший с подбородка на красивый, похоже, «глендфилдовский», пуловер. Вот это контраст в чем-то даже изысканного стиля прозы с блатными манерами автора…