Сергей Семипядный - Следствие ведут шулер и массажистка

– Было. Я за сигаретами ходил. И задержался – к телефону пригласили. – Голос Никиты был звонким, мальчишеским.

– Значит, следующим должен быть долгожитель, – резюмировала Жанна. – Если, конечно, Шурик не признается. Или если умрёт под пытками. Скажите, Никита, а Александр Иваныч тоже куда-нибудь уходил в это время? Вы один в бильярдной не оставались?

– Было. В туалет он бегал. Но, кажется, это было задолго до того, как Инна поднялась.

– Между прочим, Никита доводится Владимиру Никифоровичу родным сыном, – назидательно проговорила Маргарита Степановна.

– К сожалению, родственники, как свидетельствует практика, чаще всего бывают виновны в смерти своих близких, – сообщил Жек. – А в данном случае нельзя забывать и о вопросах наследования.

– Так вы и меня подозреваете? – усмехнулась вдова.

Жек и Жанна красноречиво промолчали.

– Я убила и плачу вам деньги, чтобы вы меня разоблачили? Что-то не вижу тут логики.

– Вы нам письмо до сих пор не показали, – напомнил Жек.

– А что в том письме? «Вместо свадьбы состоятся похороны». И всё. На нашем принтере отпечатано. Он стоит в гостиной и всем доступен.

– Там могли остаться отпечатки пальцев.

– Да оно по рукам ходило. Мы ведь особого значения ему и не придали поначалу. Это уж потом…

– А что случилось потом?

Маргарита Степановна поджала губы и опустила голову. Видно было, что говорить про это «потом» ей не хочется.

– Да я тут в запальчивости бросил одну реплику. Что, мол, свадьбу можно и после похорон отпраздновать. Мы немного повздорили с отцом, – сообщил Никита и обратился к Маргарите Степановне: – Всё равно ведь кто-нибудь проболтался бы.

– А почему вы были уверены, что предстоят похороны именно отца? – быстро спросил Жек.

Никита несколько растерялся.

– Да ни в чём я не был уверен. Я же говорю – в запальчивости.

Наступила неловкая пауза.

– Выходит, отец был против вашего брака? – с полуутвердительной интонацией проговорил Жек и озадаченно посмотрел на Жанну.

– В общем, да, – признал Никита.

Жека осенило.

– Минутку! Не после ли получения письма Владимиру Никифорычу стало известно о намечающемся браке?

– Да. После письма. Он случайно обнаружил на моём столе письмо и прицепился – что, мол, да почему.

– Так, выходит, письмо вами было получено? Как это произошло?

– Просто под дверь сунули.

Всё окончательно запуталось. Вопросов роилось в голове величайшее множество, но ни одного из них Жеку сформулировать не удавалось. Может быть, пока шницель и картошечку перемолоть, работая челюстями? А там, глядишь, и в голове позитивные изменения случатся – что-то осядет, что-то выветрится.

В разговор вступила Жанна.

– Кого же убить собирались? Кому угрожали? Вам, Никита? Или Инне? Ведь только в случае убийства кого-то из вас двоих свадьба была бы невозможна на все сто процентов.

– Какая теперь разница, кому угрожали в той дурацкой записке? – раздражённо бросила вилку Маргарита Степановна. – Убили-то Владимира Никифоровича.

Послышались тяжёлые шаги, и в столовую вошёл Андрей Сергеевич, следом прошмыгнул Александр Иванович Кулебяка с псевдонимом Колумб, оказавшийся очень маленьким и худеньким.

– Галя, сооруди чего-нибудь, – попросил Андрей Сергеевич, устраиваясь на свободное место рядом с Никитой.

– Как там больной? – закуривая сигарету (она даже разрешения не попросила, недовольно отметил про себя Жек), поинтересовалась Жанна.

Андрей Сергеевич, догадавшись, что вопрос адресован ему, сделал беззаботное лицо и бодро сказал:

– Вы знаете, уже лучше, значительно лучше. Валерьянка подействовала.

– Хотите сказать, что под воздействием валерьяночных методов он во всём сознался? – задала следующий вопрос Жанна, всё тем же невинным тоном.

Лицо Андрея Сергеевича резко изменилось, он словно бы в одно мгновение стал совсем другим человеком, и за столом наступила невозможная тишина, такая, которую, казалось бы, и муха не осмелилась потревожить. Тяжёлый, исподлобья взгляд Андрея Сергеевича устремился в направлении Жанны, но как бы мимо или, точнее сказать, сквозь неё. Чтобы как-то защититься, Жанна выпустила густое облако табачного дыма.

– Да, – нарушил, в конце концов, молчание Андрей Сергеевич, – валерьянка подействовала, и речь стала более внятной.

– Он сознался в убийстве? – спросил Жек.

– Он сознался, что засунул письмо под дверь Никите! – Андрей Сергеевич обвёл обедающих мрачным взглядом. – Однако утверждает, что письмо валялось на полу, было сложено на два раза, а что было в нём, он не знал. А кто ж поверит, что он не заглянул в него?