Лариса Капицына - Дело №346

– Я понимаю. – она отняла свои руки. – Поэтому я и сказала о нем. Но, честное слово, я не знаю чем я могла бы помочь. Знаю только, что эта связь только все запутала и сделала ее еще более несчастной.

– Почему?

– Во-первых, ее мучала совесть. Она говорила, что плохо спит по ночам, изводит себя всякими мыслями.

Во-вторых, она не сильно им увлеклась, по-прежнему любила мужа, говорила, что если бы он стал хоть чуточку другим, она бы все бросила без сожалений. И мне показалось, что тот человек тоже не слишком ею увлекся.

– С чего вы так решили?

– Не знаю. Мне так показалось. Она хотела порвать с ним. Но потом ее начинала мучить тоска, одиночество, и она сама звонила ему и предлагала встретиться. У меня создалось впечатление, что именно она искала с ним встречи.

– Она не упоминала, что он был женат? Какие-нибудь характерные привычки, особенности?

– Нет. И мне показалось странным, что она так тщательно оберегает его имя, хотя между нами не было никаких секретов. Как-будто я могла знать этого человека.

– У вас есть общие знакомые мужчины?

– Есть, конечно. Но никто из них не мог бы расположить ее к себе.

– Где они встречались?

– У него. Это я знаю точно. Ну, может быть раз или два в их доме, но ей это не нравилось. Она боялась, что муж вернется и застанет их. Нервничала, не могла расслабиться. Поэтому ездила к нему. Кажется, они даже договорились, что больше никогда не будут видиться у нее дома.

– Муж мог узнать об этом?

– Нет. Говорю же, он самовлюбенный идиот, который не видит, что делается у него под носом.

– Как вы думаете, если бы он узнал об измене, что бы он предпринял?

– Черных?

– Да.

– Я думаю, он был бы безмерно удивлен!

– И все? Просто удивлен?

– Ну уж точно не стал бы ее убивать. – она усмехнулась. От ее слез не осталось и следа. Теперь она стала собранной и почти все время усмехалась.

– Чем грозил бы ему развод?

– Никакого развода не было бы. Ему бы не стоило никакого труда вернуть ее под свое крылышко. Ну, может быть, закатил бы ей пару истерик, чтобы она почувствовала себя еще более виноватой, и все пошло бы по старому.

– А если она все же настояла бы на разводе? Клиника принадлежит им обоим?

– Они совладельцы. Тогда, я думаю, он бы все уладил без лишних скандалов. Он не допустил бы, чтобы она в чем-нибудь нуждалась. В этом смысле, он очень порядочен. Но, повторяю, этот вариант маловероятен. Понимаете, он хотел, чтобы все шло так как шло. Его все устраивало.

– Подумайте все же, может быть, вспомните какую-то важную деталь, которая может показаться мелочью на первый взгляд.

– Знаете, – она стояла согнув руку в локте, подперев подбородок кулачком. – Она говорила, что с тех пор, как это началось, она не любит бывать в клинике, чувствует себя неловко. Однажды ей понадобились ключи от сейфа и за ними пришлось ехать на работу к мужу, и я хорошо помню, как она сказала, что ей ужасно не хочется ехать туда.

– Вы хотите сказать, что это мог быть кто-то из сотрудников?

– Возможно. По крайней мере, это объясняло бы такую скрытность.

Если не считать Черных, в клинике работало четверо мужчин, и все они по возрасту вполне могли быть любовниками погибшей. Один из них находился на отдыхе за границей, и его можно было смело исключить. Оставались Федотов, Тучков и загадочный Бурцев, который подозрительно долго не выходил на работу и с которым давно пора было познакомиться.

Мешков спросил на всякий случай, ни на что впрочем не надеясь:

– Она не говорила, что ее друг склонен к выпивке?

Кваскова посмотрела на него с изумлением. Покачала головой. О Тучкове она ничего не знала. Не знала даже, кто это. Она вообще терпеть не могла этих разговоров о клинике и всегда слушала их в пол уха. Она вздохнула. Обещала подумать хорошенько, и если что-нибудь вспомнит, позвонить.

– Ну что? – спросил Мешков, открывая дверцу машины. – Федотов или Бурцев?

Вадик возмутился.

– А Тучков?

– Ну, не знаю! – Мешков развел руками. – Сильно сомневаюсь. Пьяница, брюзга… Значит, остаются двое. И первый, кто меня сильно интересует – обаяшка Федотов. Как вспомню его улыбку, так прямо вижу, как он крутит роман с сорокалетней, тоскующей по любви даме. Ну, и конечно, сам Черных, который дышал в унисон со своей женой и которому могло очень не понравиться, что она нашла ему замену. Нужно выяснить, где он был поминутно в четверг. Который час?

– Почти семь.

– Поезжай в редакцию.

В офисе модного глянцевого журанала Вадик долго ходил из кабинета в кабинет. Его выслушивали и отсылали к другим людям, которые совершенно не понимали о чем речь и изумленно смотрели на молодого человека с папочкой, который путается под ногами и задает дурацкие вопросы.