Лариса Капицына - Дело №346

– Вы ничего не путаете, Тучков был должен Федотову? Не наоборот?

– Ну, что вы! Тучков никогда никому не занимал денег. Видите ли, мы иногда скидываемся на подарки друг другу, на чаепитие. У нас очень хороший коллектив. Так вот Тучков ни разу не дал ни копейки. Я видела, как Федотов перед самым уходом завел Тучкова в комнату отдыха и стал с ним разговаривать, но вышел оттуда совершенно обескураженный. Тучков улыбался своей отвратительной, гаденькой улыбкой. Потом, уже на лестнице, Федотов догнал его и немного потряс за грудки. Я думаю, он чуть не подрался с Тучковым не из-за денег. Его просто возмутила наглость, с которой вел себя Тучков. Конечно, мне жаль, что он умер, но, не могу не сказать, что это был очень неприятный, скользкий человек…

– Как вы думаете все же, почему он покончил с собой?

– Пьянство, – устало сказала она и поднялась со стула. – Нечего и думать. Наверняка, когда он сделал это, был невменяем. Простите, меня ждет пациент. Я должна идти…

У Федотова был пациент, и его пришлось долго ждать. Он вошел в комнату для отдыха легкой походкой, роста чуть выше среднего, с очень обаятельной белозубой улыбкой, стянул с головы белую шапочку, обнажив темно-русые волосы, стерильная повязка осталась болтаться на шее. Умные глаза располагали, но смотрели настороженно. Он с размаху сел в глубокое кресло, закинул ногу на ногу и попросил обращаться к нему просто по имени:

– Не такой уж я старый, чтобы ко мне обращались по отчеству, – и улыбнулся широко. Приятный человек. И главное, он не стал разводить волынку, а прямо заявил, что покойному не сочувствует, поскольку всегда его терпеть не мог. Да и все его здесь терпеть не могли. – Я вообще не понимаю, почему шеф миндальничал с ним и не увольнял его. Отвратительный был человек.

– Ну, вот вы, конкретно, почему его не любили?

Федотов рассмеялся.

– Да бросьте! Вам наверняка уже рассказали и про деньги и про драку.

– Насколько крупную сумму задолжал вам Тучков?

– Что? – он напряженно посмотрел на Вадика и потом расслабился и засмеялся, шутливо погрозив пальцем.

– Ну, нет! Этот номер у вас не пройдет! Пятнадцать тысяч – не такая сумма, чтобы из-за них можно было убить.

– Кто говорит об убийстве?

– Тот, кто задает вопросы о деньгах. Я тоже почитываю детективы.

– К сожалению, – вздохнул Мешков. – убивают и за меньшие деньги.

– Может быть, но это явно не мой случай. Хотя злился я на него ужасно. – Федотов приложил руку к груди.

Мешков посмотрел на его ухоженные, холеные руки, покрытые легким загаром. Наверняка, он пользуется солярием, несмотря на то, что он принес с собой особенный стамотологический запах, который все так не любят, к этому запаху примешивался тонкий аромат дорогого одеколона. Он сидел, небрежно откинувшись на спинку кресла, в широкой синей блузе с короткими рукавами и таких же синих штанах, но, наверняка, в конце рабочего дня примет душ, наденет что-то очень элегантное, но достаточно демократичное, придающее ему особый шарм и безупречно сидящее на его широкоплечей, подтянутой фигуре.

– Если он был такой неприятный человек, зачем вы заняли ему деньги?

– Я только пришел сюда работать. Никого еще не знал.

– Вот так запросто заняли деньги постороннему человеку?

– Повторяю, я только пришел. Хотелось произвести благоприятное впечатление и все такое. У меня были свободные деньги. А мои коллеги, – он иронично усмехнулся, – не соизволили предупредить меня, что я совершаю оплошность и денег больше не увижу.

– Насчет драки…

– Да не было никакой драки! Он был просто отвратительный, жалкий гаденыш, ужасно трусливый. Я замахнулся пару раз, даже не ударил. Было противно мараться…

– Но денег он вам так и не отдал?

– Нет. И честно сказать, я решил забыть про это.

– Почему?

– Ну что я мог сделать? Бить его каждый день? К тому же он прямо сказал мне, что денег не отдаст. И еще понес какую-то чушь про то, что, мол, скоро, я запою по-другому, скоро все перемениться…

– Интересно. – Вадик и Мешков переглянулись.

Но Федотов посмотрел на них с усмешкой.

– Вам правда кажется это интересным? А мне вот – нет. Он часто нес подобную чушь. Но знаете, ничего не менялось, абсолютно ничего.

– Как вы думаете, что он имел в виду?

– Да, господи боже, ничего! Ничего конкретного. Пустые угрозы. – все время он доставал из кармана дорогой телефон, с сожалением поглядывал на темный экран. Очевидно, он ждал звонка и, убеждаясь, что ему никто не звонит, каждый раз вздыхал с грустью. – И потом, не затевать скандала меня попросил Дмитрий Николаевич.