Александр ВИН - Неделя холодных отношений

– Я точно знаю, кто сейчас к нам приедет.

Сашка задохнулся от холодного воздуха.

– Кто?!

Не обращая внимания на требовательно-любопытствующие интонации в голосе сына, капитан Глеб Никитин аккуратно написал углём на обороте бумаги два слова, плотно сложил листок и передал его Сашке.

– Спрячь подальше. Потом, будет время, посмеемся…. Всё, по коням! Продолжим наши дела. Мне потребуется минут пятнадцать, чтобы дотащить вторую ловушку до отворота просёлка от главной дороги. Там и останусь ждать. Как только машина проедет мимо меня, закапываю стёкла так же, поперёк колеи. Ни вперёд, ни назад он уже целым не вырвется – пропорет колёса в любом случае. После – я бегом сюда, к обрыву. А ты двигайся в лес, сними там все наши петли, проконтролируй, чтобы ни одной верёвочки лишней по кустам не дёргалось.

– Зачем?

– Чтобы не оставлять после себя здесь ненужной грусти.

«Не дело тебе, малыш, при таких разговорах присутствовать. Беседа с приезжим злодеем может оказаться весьма неприятной и трагической…».

Исподлобья, упрямо Сашка смотрел на отца.

– Точно? Ты уверен, что мне обязательно нужно идти снимать петли?

Глеб усмехнулся.

– Уверен. За полчаса справишься – и быстро двигай ко мне, договорились? Ну, тогда всё, топай.

Подмёрзший снег хрустел под тяжёлыми башмаками громко, со стоном, громоздкая ледяная палка шуршала по ткани куртки на плече тоже пронзительно, поэтому и шум автомобильного мотора оказался для него внезапным.

Капитан Глеб Никитин еле успел отскочить в придорожные заснеженные кусты и в самый последний момент смог торчком поставить в сугроб, спрятав за толстой сосной, свою колючую ношу.

Знакомый по прежним, ещё городским, встречам чёрный автомобиль медленно проехал мимо него, плавно переваливаясь на буграх совсем занесённой дороги.

«Ага! Угадал! Сашка потом меня обязательно похвалит».

…Через минуту Глеб, не заботясь уже маскировкой и таинственностью, начал портить проезжую часть самодельной заградительной конструкцией.

Упрямый сын – это всегда, в той или иной степени, проблема.

Отойдя от костра, Сашка рванулся в лес по знакомым тропкам.

Все петли он снял очень быстро, по очереди сдёргивая нитки с настороженных прутиков. Двумя ударами тяжёлого ножа срубил тонкое прямое деревце, на ходу счистил с него несколько редких веточек и вершинку. Остановился всего лишь на минуту, чтобы прочно, без сомнений, примотать своего «Центуриона» сохранёнными от ловушек оранжевыми нитками к длинному древку.

Получилось оружие – копьё.

Для экономии времени спрыгнул у дальнего оврага с обрыва и припустился, как индеец, к назначенному месту по пустынному, ровному, подмётённому ночным ветром берегу.

У снежного сугроба с телом Вадима он был первым, и от него на дорогу прибежал, судя по отсутствию свежих следов, тоже первым. Но вот дальше….

Прямо на стёклах их первой засады стоял, криво осунувшись на передок, чёрный автомобиль с пробитыми колёсами.

Перед ним, переминаясь по снегу, – человек в чёрном.

И с ружьём.

– Вы?! Но как же так…. Николай Дмитриевич! Это же….

Тепло одетый, в меховой шапке и унтах, Николай Дмитриевич Татаринов поднял охотничье ружьё на уровень глаз Сашки.

Молча.

Медленно дожевал что-то трудное, пальцами обтёр жирные от еды губы, спрятал от холода свободную руку в карман полушубка.

– Это ты тут с папашей балуешься на дорогах?

– А вы.… Так это вы Вадима убили?!

Сжав зубы, Сашка поднял своё копьё.

– Зачем вы так?! И с нами…

Опасность появилась перед ним настолько неожиданно и явно, что Сашка совсем не понимал, что же сейчас нужно говорить и делать.

Он был скорее изумлён, чем испуган.

«Почему он?! Для чего ему было убивать Вадима? А как же Ева?! Что будет с ней?».

– Не подходите! У-уезжайте! Мы всё равно про вас всё знаем…. Не подходите!

Чумазый, небритый, с прожжённым, оторванным, криво подшитым рукавом спортивной куртки, с всё ещё липким шрамом на лице Сашка зло тыкал копьём в сторону толстого живота Татаринова.

И слёзы его были близки.

– Ну, если так…. Давай, зверёныш, режь, может у тебя что и получится.

Уверенный и спокойный, Николай Дмитриевич Татаринов достал из кармана кусок белого хлеба, сунул его себе в рот.

– Давай…. А если не сможешь, я всё равно потом пару раз пораню этим твоим грозным ножиком свои руки, распорю им же себе одежду поверху…. Скажу в полиции, что вы тут с папашей твоим безумным совсем озверели после того, как Вадима по злобе вместе убили! Кстати, а где твой удалой отец? По лесу за зайцами бегает или уже сдох от холода?