Александр ВИН - Неделя холодных отношений

– Не знаю. Как дела будут складываться.

– А Ефим как? Ты с ним уже говорил о свадьбе? Ну, про эти последние Евкины истерики…..

– Он ещё ничего не знает. Ему не до этого.

– Вадима ищет?

Софья уже не переставала улыбаться.

– Да…. Ефим говорит, что полиция арестовала этих малолеток, которые «Мерседес» Вадима угнали и разбили. А сам он нигде пока так и не объявлялся. Ефим всех знакомых на ноги поднял, обзвонил уже всё, что мог.

– С понедельника Вадим в конторе не был, да? Неделя уже целая.

– Да, почти. Не там, наверно, отец его ищет.

– Чего-то Евы сегодня долго как нет? Ты не знаешь, где она? Может, позвонить?

Она ещё раз подошла к большому зеркалу в резной деревянной раме, немного поправила в поясе розовый атласный халат.

– Может, и она это всё для позы выдумала, чтобы позлить тебя, а не жениха своего, а сама сейчас с ним где-нибудь в клубе веселится, смеётся над своим задумчивым папашкой?

– Не надо. Не мешай ей, не звони, сама справится.

– Ну, как знаешь…. О, время тебе кушать бульон!

– Не хочу.

– Обязательно, обязательно! И не надо мне никаких твоих «не хочу»! Надо, я знаю! И немного виски.

– Нет. Неси бульон. И коньяк. И сырку пошехонского, остался ещё у нас? Порежь только потоньше. Коньяк и сыр я возьму с собой в кабинет.

– Да, именно так! – Николай Дмитриевич сознательно строго встретил взглядом разочарованную улыбку жены. – Сегодня я устал. И вообще, Софья, пойми – я болен…. Камин оставь, пусть догорает, я потом выйду, поправлю его.

В их супружеской спальне было жарче и тише.

Всё ещё краснея злым румянцем, Софья рассеянно скинула на край просторной кровати халат, поправила волосы, шагнула к ночному столику за книжкой. И замерла перед зеркалом….

С таким телом, конечно, ей не составило никакого труда найти богатую кандидатуру, когда она впервые всерьёз задумалась о замужестве. Поначалу было так хорошо…

Она всегда умела заботиться о своём теле, прекрасно зная обо всех его достоинствах.

Всё ещё высокая, тяжёлая грудь, роскошные бёдра, тонкая талия, прямые ноги…

А муж уже, вроде бы, и не совсем богатый…. И в постели ей как-то всё чаще становится просторно и холодно засыпа́ть, и неуютно посреди ночи в одиночестве просыпаться.

Софья подошла к распахнутым бархатным шторам, взглянула с тоской в непонятную ночную темноту.

«Этот подонок Вадим, и Глеб с его холодным презрением.… Чёрт бы их всех побрал! Так им всем и надо!».

По пути в столовую Татаринов остановился около узко неприкрытой двери спальни.

Обнажённая и очень красивая, с высоко раскинутыми по сторонам руками, его жена стояла у окна. Он знал, что ещё долго Софья будет стоять так, не пряча себя ни от какого случайного взгляда, потом обязательно заплачет, забившись в уголок, под невесомую паутину пухового одеяла….

«Впрочем, так ей и надо…».

ПЯТНИЦА

Создание зверей земных мужского и женского пола; создание человека, в дар которому отдавались все растения, животные, рыбы и птицы

В тёплой темноте пахло сухой летней травой.

Где-то совсем рядом бренчала мелким колокольчиком медленная корова, переминаясь по гулкой земле тяжёлыми копытами.

«А-а?! Где я?!..».

Сашка испуганно замахал руками над головой, изо-всех сил стараясь отогнать от себя неуместное видение.

Шурша, в разные стороны рухнула нагретая щелястая темь.

Протирая глаза, он попытался быстро вскочить на ноги, выбираясь на свет из-под нагретых костром и собственным ночным дыханием камышовых циновок.

Вокруг костра, опустив голову, ходил его отец, что-то внимательно помешивая ножом в закопчённой жестяной банке.

– Смотри, вот здесь я заварил кору ивы…

Капитан Глеб, чёрный подглазными кругами и щетиной на щеках, терпеливо начал объяснять сыну, что же из необходимого он успел сделать за это светлое утро.

– Ещё полчаса примерно покипяти, потом через каждый час пинай меня и заставляй пить по четверти банки.

– Зачем?

– Лекарство. В ивовой коре содержится до черта аспирина. Гадость, конечно же.… Давай, помоги – одну циновку вниз, второй накрывай меня. Буду спать.

Нужно было обязательно уснуть.

Капитан Глеб Никитин чувствовал, что допущенная оплошность, его собственный, жадный и неоправданный риск могут оказаться неприятно решающими в последние дни этой сложной игры.

На рассвете он проснулся от незнакомого ему, поразительного чувства слабости тела. Хотел шевельнуть рукой – не мог, пытался подняться на колени – не получалось…