Александр ВИН - Неделя холодных отношений

Вот она, Катюха-то, на самой любимой его фотографии…. Ещё до их знакомства – молоденькая такая вся, бойкая. Продавщицей она работала в тот год, в промтоварном отделе.

После первого рейса, который после свадьбы был, он привез ей самодельный бумажный календарик, на котором все шесть месяцев отмечал прожитые без неё дни. Вот они, квадратики, красным карандашом зачириканные.… Как же она ревела тогда, обнимая его за шею, целуя в глаза!

Налил ещё, поковырял без аппетита горячую яичницу. Ломая одну за другой спички, сжёг в пепельнице помятую картонку старого календарика.

Копил же он деньги на квартиру, копил! И не виноват, что всё так с его морями-то неудачно получилось.… Ну, да, было дело, потом, когда таксовал уже на берегу, заезжал вечерком в гараж, брал чекушок, расслаблялся душой. Она ещё больше тогда на него кричала.… Потом условие поставила, говорила, чтобы квартира обязательно была. Иначе…

Старик-то за последние годы круто поднялся, ребята знакомые о нём уважительно говорили, да и все в городе про его рекламные деньги знали.

Последний ведь шанс вроде у него оставался, а как всё хорошо получилось! Старик помог ему и квартиру купить, своих денег добавил, предупредил, правда, что отдать всё равно придётся, и работать у себя водителем предложил.… А через год, да, почти, через одиннадцать с половиной месяцев, они с Катюхой разошлись.

Несколько недель он жил отдельно, у холостого друга. Ну а потом уже, после её смерти, вернулся в их квартиру, к пацанам…

Катюха-то ведь Юрку так в школьной форме ни разу и не видала.

Первую записку, которую она под петлёй-то для всех оставила, в полицию тогда забрали, а вот эту он уже потом, в Юркином свидетельстве о рождении нашёл. Напился…

Никто из знакомых, тёща тоже, ничего не могли тогда толком понять. Тёща в кабинете у следователя всё твердила, что «не обижал он дочку-то мою, не обижал, кровиночку…!». Мужики спрашивали первое время, когда угощали его по-шоферски, всё «почему», да «почему»…

А потом он старшего в школу пошёл оформлять, документы понадобились…

Он-то сам догадывался, видел же всё своими глазами.

«Не надо мстить Вадиму – виновата только я сама…».

Не поверил он тогда своей Катюхе.

И что ему, дураку, в тот вечер на складе-то понадобилось?!

Люди пили, веселились, старый Новый год отмечали. Всех женатых с жёнами тогда Ефим Маркович в офис к ним пригласил.

Чего ему с пьяными-то делать было, вот и пошёл в подсобку, краски хотел взять, с машиной немного в выходные повозиться….

А там – они.

Увидел, отшатнулся сразу же за дверь, бежать хотелось, чтобы не знала она о том, что он уже обо всём в курсе.

И как она с ним, с этим Вадимом…. У него-то с ней даже по ночам никогда такого и не было.

Дома он напился, стал бить её, Катюха ревела… Хорошо хоть, что никто больше их там, на празднике-то, не видел. А он молчал. Даже старику ничего не говорил, в себе всё держал. До сегодняшнего дня…

«Ну и пусть!».

Он махнул в сторону дрожащей рукой, пустая бутылка жалко звякнула с края стола и покатилась по полу в угол. Сковородка блестела белым застывшим жиром.

Ещё раз поднёс к глазам записку, бросил на стол, сжал голову руками.

«Нет, всё это неправильно! Ведь не она, а этот урод должен был тогда умереть! Не Катюха моя во всём виновата, а этот…. Но ничего, я ему отомстил! Я всё сделал, чтобы он сдох! Теперь всё как надо, всё путём…».

В коридоре пьяно ударился спиной о стену, задел плечом вешалку, чуть не упал.

Мальчишки спали, только у Юрки в головах ещё горел свет.

«Ничего, ребята, ничего… Жалко, конечно, вас, но никто ничего не узнает.… Да! Я сделал всё как надо. Я сделал всё правильно, и ни о чём сейчас не жалею. Отомстил за вашу маму. Я же не трус, что так прячусь после всего; у меня же ведь сыновья… Вадим отнял у меня Катюху, но пацанов моих дорогих, пацанов… Никому их не отдам! Хорошо, что нож острый и всё закончилось так быстро.… Так ему и надо!».

ВОКРЕСЕНЬЕ

Явление света, отделение света от тьмы, дня от ночи

Ночью лесной снег скрипел сильнее.

Сашка даже однажды проснулся от шума его неосторожных шагов, высунул из-под капюшона нос, посмотрел на огонь сонным глазом.

– Что это, пап?

– Слабые ветки на деревьях под тяжёлым снегом ломаются…

– А-а, ну тогда ладно…

Их первый рассвет был чудесен и короток.

Капитан Глеб специально несколько раз, на минуту, на две, отворачивался и не смотрел на восходящее солнце, чтобы затем заметить значительные перемены на розовеющем небе.