Анна Князева - Пленники старой Москвы

– Где располагалась эта лаборатория? – спросил Картавин.

– Не догадываетесь? – Жорес кивнул Катерине: – В вашей квартире.

– Не может этого быть! – вырвалось у нее.

– Может, – коротко заметил Жорес. – Лилия Глейзер была в очень плохом состоянии. Ее решили не трогать. Они с матерью остались жить в своей комнате. Остальных жильцов расселили.

– Что же, лабораторию создали только для того, чтобы спасти Лилю Глейзер? – спросила Катерина.

– Не думаю, хотя и не исключаю. Возможно, Берия хотел, чтобы ее спасли. Может быть, опасался за себя самого. Его тоже могли отравить. Зная этого человека, его трудно заподозрить в сентиментальности. У него был свой, весьма специфический взгляд на любовные отношения между мужчиной и женщиной. Так что никто уже не узнает, какова была истинная причина создания этой лаборатории. Свидетелей не осталось.

– Что было дальше? – спросил Картавин.

– Квартиру разделили на две части. Жильцов расселили. Глейзеры остались в своей комнате. В квартиру завезли оборудование, препараты. Для работы с ядовитыми веществами соорудили мощную вентиляцию. Были оборудованы три палаты, куда помещали подопытных…

– Кого? – удивленно переспросил Герман.

– Заключенных, приговоренных к высшей мере. Их сначала травили, а потом проверяли экспериментальные образцы антидотов. Как я понимаю, если бы антидот удалось разработать, его немедленно ввели бы Лилии Глейзер.

– Теперь я понимаю, для чего в дверях были глазки. – Катерина испуганно взглянула на мужа, тот пересел ближе и обнял ее за плечи.

– Насколько мне известно, подопытные пациенты умирали как мухи. По ночам их выносили в ящиках, грузили в машины и увозили. Вопросами безопасности руководил полковник Безруков, он, кстати, жил в этой квартире. Я в прошлый раз уже говорил…

Громкий звук заставил всех оглянуться. В дверях гостиной с трясущимися губами стояла Инна Михайловна. У ее ног валялся поднос и осколки фарфоровой посуды.

– Вы – бесчестный человек! Вы наговариваете на моего отца! Он не мог заниматься такими делами! – у нее подкосились ноги. Старуха упала в обморок.

– «Скорую»! – крикнула Катерина. – Кто-нибудь, вызовите «Скорую помощь»! – она бросилась к Инне Михайловне.

К тому времени, когда приехала «Скорая помощь», Инну Михайловну перенесли в спальню. Осмотрев ее, врач сказал:

– Забираем. Ей срочно нужна госпитализация.

Катерина дала врачу свой номер телефона и попросила сообщить, в какую больницу отвезут Инну Михайловну. Он же посоветовал привезти ей самые необходимые вещи.

Оставшись в чужой квартире, все четверо снова прошли в гостиную. Катерина собрала осколки и вытерла пол.

– Плохая примета, – сказал ей Жорес.

– Почему?

– Нельзя мыть пол после отъезда человека.

– Я не мыла, а просто вытерла, – Катерина села на стул.

– Ну, что? Будем заканчивать? – поинтересовался Жорес.

– Ты еще не все рассказал, – напомнил ему Борис.

– Ах, да… Вас интересует история с чемоданами. Закончилось все весьма тривиально: антидот не нашли, и Лилия Глейзер скончалась. Но я не могу с предельной точностью воспроизвести дальнейшие события. Могу только предположить.

– Кто убил ее мать? – спросила Катерина.

– От нее избавились как от ненужного свидетеля. Отравили батрахотоксином. Он был под рукой.

– Почему их не вывезли в ящиках, как остальных?

– В ящиках вывозили тех, кого фактически уже не было, – приговоренных к смерти. Лиля и ее мать не были таковыми. Я думаю, что вся эта история с чемоданами была придумана для того, чтобы повесить их смерть на банду «Черная кошка», которая тогда была на слуху. Трупы обязательно должны были найти, но не сразу.

– А для чего туда подложили их паспорта?

– Нетрудно догадаться: для того, чтобы трупы опознали.

– Чем же все это закончилось?

– Лабораторию разогнали, квартиру перевели в разряд конспиративных. Про это я уже говорил. – Жорес встал. – Предупреждая следующий вопрос относительно склянки с ядом, отвечаю: я не знаю, как она попала под пол. Нетрудно догадаться: если в помещении работали с ядами, одна ампула могла закатиться под половицу. – Жорес обратился к Катерине: – Я не случайно вам намекал, чтобы вы освободили квартиру. В ней осталось слишком много улик. В грудах мусора под полом могли остаться другие ампулы, в спрятанной аппаратуре со времен конспиративной квартиры – опасные записи. Все случилось из-за неразберихи и путаницы, которая была в недрах нашего ведомства в девяностых годах. Тем не менее вы должны понимать, что за мной стоит аппарат. Сила, которой никто не в силах противостоять. Благодарите вашего друга Картавина и держите язык за зубами. Что касается квартиры – решать вам. Сможете в ней жить – живите. Я бы не смог.