Наталья Солнцева - Иди за мной

Зоя заплакала. Ее слезы капали на злополучный листок с именем СОНЯ.

— А я уже выбрала гостиницу, где мы поселимся в Париже…

У нее подкосились ноги, и она села на диван, беспомощно озираясь по сторонам. Неужели Ренат уехал с этой проклятой Соней?! Но почему молчком?

На стене тикали часы, и это тиканье отсчитывало последние секунды ее счастья.

— Скотина… — всхлипывала она. — Сволочь…

Листок с именем «Соня» был изорван в клочья и спущен в унитаз. Зою не заботило, что скажет Ренат. Какое ему дело до куска бумаги, если он наслаждается присутствием живой Сони?

Раздался шорох, и что-то хлопнуло. Зоя испуганно вскочила. Не хватало, чтобы Ренат застал ее здесь плачущей!

Кот песочного цвета потянулся, лениво пересек комнату и вспрыгнул на рабочий стол Рената.

— Ты откуда взялся?.. — воскликнула она, замахиваясь на кота. — Брысь!.. Пошел вон!..

Кот исчез, словно его и не было. Зоя поняла, что у нее сдают нервы, и отправилась умываться. Вслед донеслось ехидное мяуканье.

В холодильнике нашлась початая бутылка водки, и Зоя с горя выпила. Ее рассудок взбунтовался. Очевидные факты казались ей вымыслом, а вымысел — фактами.

— Ренат меня любит… — твердила она. — Он меня не бросит…

Кот явился в кухню и потребовал еды. Зоя запустила в него солонкой. Соль рассыпалась по полу, а кота как не бывало.

— Теперь мы с Ренатом точно поссоримся…

Она схватилась за веник, чтобы убрать соль. Кот путался под ногами, топорщил усы и помахивал хвостом.

— Ты опять здесь?.. Вот тебе!.. Вот!.. Вот…

Зоя устала колотить веником несуществующего кота и обессиленно вздохнула. Тиканье часов сводило ее с ума. Вторая порция водки натощак свалила Зою. Пошатываясь, она доплелась до гостиной, упала на диван и отключилась…

Во сне невидимая Соня метала в нее молнии, а она защищалась от соперницы голыми руками. Локти, предплечья, ладони и пальцы были изранены. Зоя вскрикнула от боли и… проснулась.

Во рту стояла горечь, кожа на руках горела огнем. Зоя с трудом приподнялась. Как ее угораздило уснуть одетой в чужой квартире? Она не сразу сообразила, что находится у Рената. Узнала его вещи, обстановку и вспомнила о Соне.

— Кажется, я вчера напилась… Кажется, здесь бродил какой-то кот… Кис-кис-кис!.. Кис-кис!..

Кот не отзывался и не показывался.

— Он мне померещился, — догадалась Зоя. — Спьяну!

Она не могла припомнить, когда узрела кота, до водки или после. Боль в руках заставила ее закатать рукава джемпера. Кожа была покрыта царапинами. Свежими, словно нанесенными минуту назад. Как она до сих пор не заметила этих следов?

— Ничего себе!.. Кто ж меня так?..

Ренат и Лариса погрузились в медитацию, уединившись по разные стороны поляны. Он справа, Лариса слева. Их разъединял дом, поэтому никто из них не мог видеть другого.

Лариса сидела на поваленном стволе дерева, твердила нужную мантру и усиленно представляла себе Мачо, дополняя его облик необходимыми деталями и наделяя чертами, которые ей нравились.

Получилось недурно. Этакий красивый, богатый, брутальный, но нежный в любви модник с накачанными мышцами и пистолетом в кармане. Не размазня, как Эдик, не нытик, не скряга, не тупица…

«Стоп, стоп! — спохватилась она. — Ботаны меня не привлекают. Я сама могу блеснуть интеллектом, а в мужчине более уместна уверенность, храбрость, умение постоять за себя и защитить любимую женщину. Еще галантность не помешает. Еще…»

«Что-то среднее между гусаром и плейбоем? — хихикнул Вернер. — Или между бандитом и бизнесменом?»

Лариса вздрогнула и открыла глаза. Вокруг шумел лес. Зелень была пронзительная, по-весеннему свежая, душистая. В чаще перекликались птицы, на поляне пестрели первоцветы. Никакого Вернера, разумеется, рядом не оказалось.

Лариса заново настроилась на процесс. Опять в том же порядке: сосредоточение, мантра, образ…

Ренат обосновался поближе к лесу. Для медитации он облюбовал массивный пень, который служил ему троном. Он вообразил себя повелителем неведомых космических сил, готовых исполнить его заветное желание.

Образ Сони не давался, ускользал. Попытки сосредоточиться срывались раз за разом. В лесу раздавался странный треск, прокатывалось какое-то дивное эхо. Ренат отвлекался, нервничал. Чтобы создать тульпу — ментальную форму человека, в данном случае женщины, — не хватало сноровки. Образ получался изменчивым, размытым, зыбким, как мираж в пустыне…