Татьяна Полякова - Коллекционер пороков и страстей

– Эти птицы мне покоя не дают, – с обидой фыркнула я.

Мы просидели в кафе больше часа, Димка рассказал о своей поездке, Вадим похвалился своей. Мне порадовать было нечем, а потом я и вовсе спросила невпопад:

– Ты говорил с ним по поводу камеры?

– С Джокером? Нет. На самом деле там нет подходящего места, где ее легко повесить. Клумба находится на значительном расстоянии от дома. Самое надежное – повесить камеру на фонарном столбе, возле остановки. Сделать это надо, не привлекая внимания. Ночью, а еще лучше рано утром. Но любитель ворон ее легко обнаружит, если он не болван, конечно.

Я начинаю жалеть, что не родился вороной, – съязвил Вадим. – Только они тебя и занимают.

Вскоре мы простились, вернувшись к дому Бергмана. Мужчины укатили на своих машинах, а я заглянула в букинистический магазин, который находился на первом этаже здания и принадлежал Максимильяну. Надо сказать, магазин всякий раз производил на меня впечатление, хотя пора было привыкнуть ко всем диковинам, что выставлены здесь. Астролябии, макеты старинных парусников, глобусы, на которых Россия называлась «Московия», а Антарктида и вовсе отсутствовала. Ну и, конечно, книги. Их было так много, что я начинала думать: и ста жизней не хватит, чтобы все прочитать.

Хозяйничал здесь Василий Кузьмич, милейший старикан фантастической начитанности и такой же фантастической памяти. Наплыва посетителей не наблюдалось, Кузьмич сидел в кресле возле окна, на коленях у него лежала книга, и он что-то разглядывал в ней, вооружившись лупой.

– Леночка, – радостно произнес он, увидев меня. – Какой приятный сюрприз.

– Что это за книга? – поздоровавшись, проявила я интерес.

– В своем роде уникальная, – тут же увлеченно заговорил он. – Вы знаете, что у нашего хозяина прекрасное собрание книг, посвященное картам? В основном, конечно, гаданию, значению карт, их комбинаций. Вот эта издана в Баварии в позапрошлом веке, посвящена картам Таро…

Я заглянула в книгу и сказала:

– Жаль, что я не читаю по-немецки.

– Могу предложить вам книгу на русском, она менее авторитетна, но весьма и весьма любопытна.

Василий Кузьмич направился к одному из стеллажей и вернулся с книжкой, которая легко умещалась на моей ладони, но выглядела увесистой.

– Вот, пожалуйста. Хозяин не так давно ее просматривал и отозвался положительно. А он очень сведущ в подобных вопросах.

– Можно взять ее на пару дней?

– Разумеется. Думаю, хозяин не стал бы возражать.

– Тем более что в ближайшие дни я буду жить в его доме. Что ж, спасибо.

Я еще немного побродила вдоль стеллажей и направилась к двери, которая вела к лестнице на второй этаж. Поднялась, прошла в кабинет Максимильяна, но его там не застала. Эта часть дома предназначалась для встреч с клиентами, здесь же Бергман держал особенно дорогие книги, в хранилище вела тяжелая дубовая дверь, и попасть туда было совсем не просто.

Я нажала кнопку «вызов» переговорного устройства, из динамика вскоре раздался голос Лионеллы, домработницы Бергмана. Сама она называла себя домоправительницей, тетка занятная, я пыталась с ней подружиться с целью получения важных сведений о Бергмане, но пока безрезультатно. Она отличалась исключительным немногословием.

– Лионелла Викторовна, это я, – заголосила я в ответ.

Дверь открылась, и я вошла в просторный холл. Лионелла стояла, вооружившись пылесосом.

– Хотите, я вам помогу? – с ходу предложила я из уважения к ее немалому возрасту.

– Уверена, у вас найдутся дела куда более важные, – ответила она с достоинством. – Хозяин предупредил, что вы здесь останетесь, комната для вас готова. Ужин через час пятнадцать минут. Не опаздывайте. И не забудьте: в этом доме к ужину выходят прилично одетыми.

Она включила пылесос, а мне не осталось ничего другого, кроме как идти себе дальше. И дом, и его обитатели вызывали у меня жгучий интерес. Домик строил тот еще затейник, одни башни чего стоят. Меня так и подмывало хорошенько тут все облазить. Но Лионелла была начеку и пару раз уже застукала меня в комнатах, где, по ее мнению, делать мне нечего, ядовито заявив: «хозяин не хранит здесь свои тайны». То, что и Кузьмич, и Лионелла называли Бергмана «хозяин», смешило и злило одновременно. Просто Средневековье какое-то. Хотя было множество других поводов удивляться местным порядкам. Будь я девушкой впечатлительной, непременно бы решила, что в подвале одной из башен стоит гроб, куда Бергман и Лионелла укладываются по очереди, а милейший Василий Кузьмич превращается в кота и ночи напролет шляется по крышам. Разумеется, все это глупости, но дом производил странное впечатление, я ясно ощущала присутствие чего-то загадочного и враждебного и, торопливо проходя длинным коридором, вдруг оборачивалась, чувствуя чей-то настойчивый взгляд. Конечно, за спиной никого не оказывалось, но тревогу это лишь усиливало.