Джеймс Чейз - Кинжал и пудреница («Никогда не знаешь, чего ждать от женщины»)

— Не хотите объяснить, — обратился я к Герману, — откуда взялся этот субъект в коричневых штанишках, с тетушкиным чепчиком на голове?

Я поставил каблук на перекладину его стула и уже готов был двинуть хлыщу в морду, как вдруг обнаружил девятимиллиметровую пушку полицейского образца, которая плясала перед моим носом. Макс говорил, что Паркер, похоже, знает, как с ней обращаться. Кроме как в вестернах с Юлом Бриннером, нигде не видел, чтобы в игру вступали с такой быстротой.

— Доминик! — сказал спокойно Герман.

Я не двигался. Блеклые глаза Паркера были пусты и лишены всякого выражения. Я понял, что он может убить. Дуло пистолета было длинным, как бруклинский тоннель, и это была паршивая минута.

— Доминик! — крикнул Герман, двинув кулаком по столу. Пистолет опустился, и Паркер удивленно посмотрел на меня, словно не мог понять, что произошло. От его пустого и потерянного вида у меня по спине пробежали мурашки. «Этот парень — сумасшедший», — подумал я. Такое же выражение лица я видел у некоторых типов в тюремной больнице. Увидев раз — не забудешь, это было лицо убийцы-параноика.

— Не нервничайте, Доминик, — сказал Герман своим пронзительным голосом.

Он даже пальцем не шевельнул, чтобы успокоить Паркера, и я понял почему. Достаточно было вовремя сказать ему «не нервничайте, не горячитесь», и это действовало на него магически.

Паркер медленно встал, удивленно посмотрел на пистолет, словно не понимал, как он мог оказаться у него в руке. Затем неспеша вышел из комнаты.

Я вытер носовым платком вспотевший лоб.

— Вам следовало бы присмотреть за этим парнем, — проговорил я как можно более инертным тоном, — он вскоре свихнется окончательно.

— Лучше возьмите себя в руки, мистер Джексон, — сказал Герман со все той же холодностью во взгляде. — Если вести себя с ним надлежащим образом, то все будет в порядке. Ему кажется, что вы все время ищете ссоры. Хотите кофе?

Я улыбнулся:

— В данный момент я бы выпил что-нибудь покрепче. И не рассказывайте мне сказок — он хотел меня убить. Пока не поздно, заберите у него оружие.

Глядя на меня, Герман наполнил стакан.

— Не принимайте этого всерьез, мистер Джексон. Он очень привязался к мадемуазель Руке. На вашем месте я не стал бы касаться этой темы.

— А как она к этому относится?

— Не понимаю, почему вас это интересует? Я выпил и вернулся к столу.

— Может быть, вы и правы, — согласился я. В девять часов Паркер подогнал машину к входной двери. Он был замкнут и спокоен. Казалось, он полностью преодолел неприязнь ко мне. Герман спустился с лестницы, чтобы проводить нас.

— Желаю удачи, мистер Джексон. Паркер даст все указания в машине. К вашему возвращению деньги будут приготовлены.

Я посмотрел на темные окна в надежде увидеть ее силуэт и почти не обратил внимания на его слова. Веды нигде не было.

— Мы, если все будет хорошо, должны вернуться около двух часов, — сказал Паркер дрожащим голосом.

— Если мы не вернемся, вы знаете, что делать.

— Вы вернетесь, — заверил компаньона Герман. — Мистер Джексон не допустит промаха, — заявил он и помахал нам рукой.

Я очень хотел на это надеяться.

Когда мы тронулись с места, я еще раз оглянулся, но так ее и не увидел.

Мы сидели в машине возле забора дома Бретта. Вокруг было спокойно и темно. Мы не видели ни машины, ни стены, ни друг друга, словно находились в абсолютном вакууме.

— Ну что ж, — тихо начал Паркер. — Вы знаете, что делать. Начинайте. Свистните, когда будете возвращаться, — я включу фонарь, чтобы вы нашли веревку.

Я тихонько вздохнул. Даже теперь я не нашел в себе сил отказаться от этого рискованного мероприятия. Я боялся промахнуться, и если попадусь, то тюрьма светила мне надолго. Уж Редферн не упустит шанс. Он только и ждал промаха с моей стороны.

Паркер включил маленькую лампочку, спрятанную в машине. Неясно вырисовывались руки и контур головы.

— Вот шифр сейфа, — сказал он. — Его легко запомнить. Я записал его на карточку. «Полный оборот направо, полоборота влево, опять полный оборот направо и еще полоборота назад».

— Между оборотами, Джексон, делайте остановки, чтобы дать время запору вернуться назад. И ради бога, не торопитесь.

— А монеты? — спросил я.

— Вы только и думаете об этом, — проворчал он. Паркер был прав, время действительно было неподходящим, чтобы думать о постороннем.

— Возьми подавись!

Он дал мне два сотенных билета. Я сложил их в маленькие квадратики и положил в портсигар. В этот момент я с удовольствием дал бы ему пинка, вышвырнул из машины и уехал, но мне хотелось еще раз увидеть Веду. Я снова ощущал на губах вкус ее поцелуя.