Джеймс Чейз - Том 18. Конец банды Спейда. Блондинка из Пекина. Запах золота

Дорн выслушал это и равнодушно покачал головой.

— Это не очень хорошая новость, Гирланд. Зная Ковски, я был бы гораздо более спокоен, если бы он сохранил свой пост. Но если на его место придет Малих, я бы не сказал, что буду спать спокойно.

Гирланд пожал плечами.

— Я, собственно, никогда не думал об этом. Но хочу обратить внимание на то, что это личная месть Малиха, а мне совершенно наплевать, как будут развиваться события. К тому же я больше не работаю на вас, так что вряд ли мне угрожает еще одна встреча с Малихом. Но я все же советую, на всякий случай, предупредить своих парней, а то в последнее время они настроены очень уж благодушно.

Дорн некоторое время задумчиво смотрел на Гирланда, потирая щеку.

— Откровенно говоря, мне хочется верить, что вы совсем не мечтаете уходить от нас, Гирланд. У меня как раз в производстве весьма любопытное дело в Танжере, словно специально созданное для вас, — проговорил он, подталкивая Марку досье, лежавшее на столе. — Весьма любопытное. Две женщины, к тому же очень красивые. Это как раз для вас…

Гирланд удивленно поднял брови.

— Да вы просто сирена-соблазнительница. Ну а как с деньгами?

— Раз это официальное задание, вам и заплатят по действующему официальному тарифу, — в голосе Дорна прозвучала ирония.

Гирланд встал с кресла.

— Нет, благодарю вас. В настоящий момент у меня имеется десять тысяч долларов, и я могу позволить себе роскошь некоторое время пожить спокойно. — Он помахал Дорну рукой. — Пока, Дорн. Но если у вас случайно вновь появится работа тысяч на десять, не меньше, я, может быть, и соглашусь. Я ведь всегда говорил, что мыслить надо широко. Воспользуйтесь моим советом.

С этими словами он вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Лицо его сразу просветлело, когда он заметил Мэвис Пол, сидящую за пишущей машинкой.

Она увидела его, покраснела, но тем не менее продолжала печатать.

— Ни слова приветствия? — упрекнул Гирланд, наклоняясь над столом и посылая девушке самую обольстительную из своих улыбок. — Ни малейшего возгласа радости и удовольствия?

Мэвис заколебалась и сделала ошибку в тексте. Она с укоризной посмотрела на него.

— Разве вам никто не говорил, что у вас глаза, как звезды, а рот специально создан для поцелуев? — продолжал Гирланд. — Я как-то прочитал нечто подобное в рекламе парфюмерной фирмы.

— Выход находится прямо за вами, справа, — произнесла Мэвис, правда, без прежней настойчивости.

— И все же, может быть, вы поужинаете со мной у Лассара: мягкая музыка, прекрасная пища, бархатные вина. Я как раз заработал кучу денег, и мне не терпится потратить их вместе с вами. Как вы смотрите на то, чтобы встретиться в девять часов?

Мэвис внимательно посмотрела на него. Она подумала, что он выглядит просто блестяще. И с ним чудесно можно провести время. Она подумала о своей жизни, наполненной только заботой и одинокими вечерами.

— Спасибо… Да…

— Моя мать всегда внушала мне, что необходимо быть настойчивым и тогда всегда добьешься своей цели, — счастливо рассмеялся Гирланд. — Мы проведем с вами самый замечательный вечер в нашей жизни, это я вам обещаю. Итак, в девять у Лассара!

Она снова улыбнулась и застучала пальчиками по клавишам.

Гирланд подошел к двери. Едва он взялся за ручку, как машинка за его спиной замолкла. Он повернулся и удивленно уставился на девушку.

Ее глаза блеснули, и она вдруг спросила:

— У вас до сих пор бухарский ковер?