Джеймс Чейз - Сильнее денег

Погруженный в эти размышления, я провалялся в кровати до самой темноты, а когда совсем уже решил подняться и отправиться к Расти за деньгами, услышал на лестнице шаги Риммы.

Я стал ждать.

Вскоре она не спеша вошла в мою комнату, остановилась в ногах кровати и уставилась на меня.

– Хэлло, – сказала она.

Я промолчал.

– Поесть бы. Как насчет денег?

– Тебя не интересует, что мне сказал Ширли?

Римма зевнула и потерла глаза.

– Ширли?

– Да. Хозяин «Калифорнийской компании звукозаписи». Сегодня днем я разговаривал с ним о тебе.

Римма равнодушно пожала плечами.

– Ничего я не хочу знать, все они говорят одно и то же. Пойдем куда-нибудь поедим.

– А он сказал, что если ты вылечишься, то заработаешь целое состояние.

– Ну и что? А деньги на лечение у тебя есть?

Я встал, подошел к висевшему на столе зеркалу и стал причесываться, опасаясь, что ударю Римму, если не займу чем-нибудь руки.

– Денег у меня нет, и в кафе мы не пойдем. Убирайся! Мне противно смотреть на тебя.

Римма присела на краешек кровати, запустила руку под блузку и почесалась.

– А у меня есть деньги! Сегодня я угощаю тебя ужином. Я не такая жадная, как ты. Мы закажем телятину со спагетти.

Я повернулся и посмотрел на нее.

– У тебя есть деньги? Откуда?

– Получила в киностудии «Пасифик». Мне позвонили оттуда сразу же после твоего ухода. Я три часа работала статисткой на массовых съемках.

– Спорю, что лжешь! Тебя отблагодарил в темном переулке какой-нибудь старик.

Римма хихикнула.

– Нет, я участвовала в массовых съемках. Могу сообщить еще кое-что. Я знаю, где мы можем достать пять тысяч долларов, о которых ты так беспокоишься.

Я отложил расческу и снова взглянул на Римму.

– О чем ты говоришь, черт возьми?!

Римма принялась рассматривать свои руки. Они были грязные, с трауром под ногтями.

– Всего только о пяти тысячах на лечение.

– Ну и что?

– Я знаю, где их можно достать.

Я глубоко перевел дыхание.

– Бывают минуты, когда мне хочется поколотить тебя, – сказал я. – И ты доведешь меня до этого.

Римма снова хихикнула.

– И все же я знаю, где достать деньги.

– Превосходно. Где же?

– Ларри Ловенштейн мне сказал.

Я засунул руки глубоко в карманы брюк.

– Перестань говорить загадками. Кто этот Ларри Ловенштейн?

– Мой приятель. – Римма откинулась на кровати и оперлась на локти. Вид у нее был ничуть не соблазнительней, чем у тарелки остывшего супа. – Он работает в отделе кадров киностудии и сообщил мне, что в кассе у него иногда хранится по десяти и даже больше тысяч долларов для расплаты со статистами. Замок в кассе – сущий пустяк.

Я закурил, чувствуя, как у меня затряслись руки.

– Какое мне дело до того, сколько денег в кассе киностудии?

– Я думала, мы тихонько проберемся туда и хапнем денежки.

– Нечего сказать, блестящая идея! А ты подумала, как отнесется к этому киностудия? Может, тебе приходилось слышать, что бывает за «хапнем»?

Римма по обыкновению наморщила нос и передернула плечами.

– Просто у меня мелькнула такая мысль. Но если тебя не устраивает, то давай забудем.

– Спасибо за добрый совет. Я так и сделаю.

– Пожалуйста. Поступай, как знаешь. Я-то думала, что ты очень хочешь достать деньги!

– Очень. Только не таким путем.

Римма встала.

– Пойдем куда-нибудь поедим.

– Отправляйся одна. Мне нужно кое-что сделать.

Римма медленно подошла к двери.

– А то пойдем? Я не скупая, угощу. Или, может, тебе гордыня не позволяет поесть за мой счет?

– Моя гордыня тут ни при чем. У меня есть более важное дело, мне надо переговорить с Расти и одолжить у него денег на билет домой. Я уезжаю.

На лице Риммы промелькнуло удивление.

– Это почему же?

– Потому что я без работы. Питаться воздухом я еще не научился и поэтому возвращаюсь домой.

– Ты можешь получить работу в киностудии «Пасифик». Завтра там большие массовые съемки, им нужны статисты.

– Да? Как же это сделать?

– Я тебе помогу. Завтра отправимся туда вместе. Тебе дадут работу. А сейчас пойдем поедим. Я просто умираю от голода.

Я согласился, потому что был голоден и потому, что у меня не хватало сил продолжать спор.

Мы пришли в маленький итальянский ресторан и заказали спагетти, оказавшиеся очень вкусными, и телятину в масле, нарезанную тонкими ломтиками.

– Ширли действительно сказал, что я умею петь? – спросила Римма в середине обеда.

– Сказал. По его словам, он заключит с тобой контракт, как только ты вылечишься.