Дэннис Крик - Судьба вампира

Помню, до самой последней вспышки я спокойно давал интервью и боялся старости. Потом резко перестал делать и то, и другое. Я ни с кем больше не общался, но и старости уже не боялся. Часы остановились для меня, и я уже не старел. Случилось то, о чем я и мечтал когда-то. Глупец.

Этот последний момент наступил много лет назад, сразу после того, как умерла Елизавета. Не спрашивай меня, как это произошло. Воспоминания слишком туманны. Действительность перекликается с иллюзиями. Где правда, я не знаю. Но помню, как кто-то смотрел мне в глаза и приказывал подчиниться. И я подчинился.

Помню, как овладел даром, который сделал меня своим рабом.

Я помню…

…как придумал план похищения Анны. Как Эдди помогал мне в этом. План хоть и был хорош, но сорвался. Тот визит оставил у меня негативные впечатления. Дочь я не забрал, а добился лишь того, что Магда узнала о моем существовании. И о моей истинной сущности.

Помню, как писал свой последний роман. Писал его непривычно долго. Никогда еще так долго я не писал. Ездил по городам. Собирал впечатления, коллекционировал типажи и характеры. И писал, писал, писал… Хотя, возможно, это был уже не я…

Помню боль в осипшем горле. Она была, как в первый раз.

И помню, как явился в дом на бульваре. Дверь мне открыла служанка. Новенькая. Ее звали Морелия.

Я не мог войти внутрь без приглашения, поэтому всеми способами старался заставить ее открыть мне дверь. И она открыла.

Меня спасло то, что Морелия никогда меня не видела, а, соответственно, и не знала в лицо. Хоть она наверняка была в курсе того, что смерть Анны инсценирована, и на самом деле могила ее пуста (голову даю на отсечение, что она была предупреждена Магдой о моем возможном визите), это не помогло ей до конца оставаться безупречно бдительной.

И она не избежала расправы, – писатель не упомянул про помощь Великого Сошо, чье безусловное влияние который день томило его душу. Ведь мысленно, во снах и наяву, в измученном воображении этот странный гость его сознания всегда был рядом.

Скорбная пауза, повисшая после последнего слова вампира, была нарушена Анной.

– Тэо, – сказала она. – Оставь жизнь моему отцу, – и положила пистолет на стол, на то место, где только что лежал атам.

– Ты хочешь, чтобы он жил? Но почему? Ведь он убийца, Анна… Он вампир!

– Ты прав. Но еще он мой отец. На него напали, он был вынужден защищаться. Разве мог он поступить иначе?

– Постой… Я тебя не понимаю. Может, ты всегда хотела быть с ним? Объясни, что это? Тоска или невыраженная любовь? А, может, колдовство? Или ты что-то не договариваешь, Анна?

Девушка смотрела в глаза отца и не знала, что сказать. Она не могла найти ответа. Того, который бы шел от разума, а не от сердца, и выглядел бы не как необоснованная защита убийцы, а как искреннее желание пощадить.

– Скажи, что велит тебе сердце… – беззвучно прошептал писатель. Но Анна услышала его.

– Мне кажется, хватит смертей.

– Но их будет еще больше, если он останется жив! – воскликнул Тэо.

– Люди должны уметь прощать. Это то немногое, что отличает нас от животных. И уж тем более это отличает нас от вампиров.

– Спроси у него, готов ли он к прощению? – рукой с клинком Тэо указал на вампира.

– Готов ли я к прощению? – писатель грустно улыбнулся. – Я не знаю, какой я настоящий. Когда убиваю или когда страдаю от невозможности убить.

– Даже не думай о том, чтобы наброситься на нас, – глаза орнана излучали блеск. Тот самый блеск, который Виктор уже видел в них однажды. Не что иное, как охотничий азарт. И он насторожил вампира.

– Ты знаешь, скольких он убил за годы вампиризма? И скольких еще убьет, если его не остановить! Я думаю, что и ты входишь в сферу его интересов.

Тэо выдержал паузу. Для того чтобы вся абсурдность ее просьбы дошла до нее самой, и она поняла, каким бы ни был он сейчас, нутро его не переделать. Он по-прежнему будет убивать.

– Сейчас он изменился, Тэо. Я чувствую это, я вижу это по его глазам.

– Глаза вампира лгут! Всегда лгут!

– Но ведь ты верил ему…

– Я был обманут! Я не разглядел очевидного. Моего опыта не хватило.

Все эти дни я, как мог, пытался помочь ему снова стать человеком. Больно осознавать, что все мои старания были напрасны.

– Нет, – Анна коснулась руки Тэо. – Не были они напрасными. Ты дал ему возможность осознать и задуматься. Ты защитил его от самого себя. И если бы не ты… его бы уже давно не было в живых.

– Вопрос спорный…

Тэо смерил взглядом расстояние, отделяющее писателя от двери. Он бы многое отдал за то, чтобы узнать, о чем тот думает сейчас. И если о бегстве, то почему он медлит?