Алла Полянская - Вдвоем против целого мира

– Я бы прилегла, если вы не возражаете. Вот здесь, на диване.

– Минутку.

Вездесущая Дина бросилась снимать лишние подушки, служанка тащила плед.

– Сюда, профессор. – Дина устраивает старуху на диване. – Вот, выпейте лекарство.

Афанасьев только головой покачал – надо же, и с лекарством управилась. Как ей это удается, бог знает.

– Все это хорошо, но ответа на вопрос, кто убил Лизу, нет. – Реутов старается не смотреть на Соню, но у него это плохо получалось. – Улик не осталось, но убийца по сей день среди нас.

– И тот же человек заколол Татьяну Филатову. – Виктор оглядел собравшихся. – Рано или поздно, а улики мы найдем.

– Может, и найдете, да только не убивала я эту потаскушку.

Это произнесла Дина, молчаливая и все на свете умеющая.

– Дина?! – Светлана Терентьевна всплеснула руками. – Что такое ты говоришь?

– Да что уж теперь. – Дина вздохнула. – Я убила Лизку. Вы тогда пришли в дом и плакать принялись, как ваша Соня живет и какая она вся побитая, живого места нет, и что это девчонка такое с ней делает, и Дмитрия забрали по наущению старика. А потом вспомнили, что рубашку Дмитрия на берегу оставили. И я пошла за той рубашкой – через овраг. А там была она.

– Дина…

– Ну что – Дина? Мне помирать скоро, и чтоб напраслины на Соню не возвели, я скажу. Девка была в том овраге, шла откуда-то как ни в чем не бывало, уж где она шлялась одна такая-то, я знать не знаю, но она шла мне навстречу, и я окликнула ее, а эта дрянь и головы не повернула, шла, глядя в землю, как будто ничего не слышит.

– И вы…

– Я взяла палку – их много, в овраг дождем сносит – и ударила ее. – Дина вздохнула. – Чтоб она хоть раз узнала, что такое боль. Она же за этим нападала на Соню – чтобы понять, что такое боль, я думаю. Ребята говорили, что Соня рассказывала: когда Лиза нападала, она очень внимательно смотрела, как реагирует сестра. Словно на лабораторную крысу.

– Она бывала у своего деда в лаборатории, слышала все разговоры и, конечно же, знала о препарате. И видела, как обходятся с крысами. – Огурцова застонала от отчаяния. – Она не видела разницы между крысой и человеком. Лиза не понимала, в чем эта разница, если дед проделывает опыты на людях. И она пыталась ему подражать. Эти ее рисунки – целые альбомы, где она рисовала Соню. Это лабораторный журнал, а не проявление привязанности или любви. Она вела журнал наблюдений! Чудовищно…

– Лиза не понимала, что это ее сестра и что так нельзя? – Реутов едва сдерживал ярость.

– Нет. – Огурцова закрыла глаза и сжала пальцами виски. – Не понимала. Они же в лаборатории обсуждали всех детей как раз в таком ключе – тот получил столько-то препарата, реакция такая, тот вот так. И Лиза думала, что все они – как эти крысы, она разницы не видела! А старый дурак это знал, будь он проклят! Знал и до поры закрывал глаза, пока не понял, что девчонка вышла из-под контроля. Но вы-то, вы-то как это поняли?

Дина улыбнулась и погладила Огурцову по руке.

– Не надо волноваться, профессор. Поняла, слушая рассказы о ней, вот уж не знаю как.

– Погодите. – Анжелика решила вмешаться. – Когда я поранила ногу, Лиза испугалась. Если бы она воспринимала людей как лабораторных крыс, то…

– Она не всех так воспринимала. – Огурцова вздохнула. – О тебе в лаборатории не говорили, и тебя она воспринимала человеком, твоя боль ее взволновала. А вот остальных из опытной группы, включая сестру… Господи, кошмар.

– Не надо, профессор. – Дина поправила старухе подушку. – Все прошло. Я встретила ее в овраге и выдала этой дряни то, чего она хотела – она же искала ответы. Я ударила ее, она согнулась, схватившись за лицо, и я ударила ее снова, она закричала. Я спросила, поняла ли она то, что хотела понять, а она смотрела на меня и кричала на одной ноте. И я ударила ее по голове. Сильно. Я знала, что убью ее. Она упала, а я пошла дальше. Палку выбросила в реку, забрала рубашку Дмитрия и вернулась в дом. Мы уехали практически сразу, Андриевский увез нас в Александровск, оттуда мы связывались с адвокатами, чтобы Диму вызволить. Если вы сможете это доказать – милости прошу, господа, но случись что, я от всего откажусь, скажу, что пошутила. Но модельку я не убивала, вот как хотите, но я к ней пальцем не прикоснулась, так что ищите в другом месте.

Дина кивнула присутствующим и вышла. Тишина, которая упала после ее ухода, придавила собравшихся непомерной тяжестью.

Истина далеко не всегда бывает желанной, но практически всегда – необходимой.