Эрик Сунд - Слабость Виктории Бергман (сборник)

– Чуть-чуть, – отвечает он, но она видит, что он лукавит.

Она взъерошивает ему волосы и смотрит прямо в глаза. – Не бойся, Мартин, – говорит она как можно убедительнее. – Ведь я с тобой, а значит, ничего страшного случиться не может.

Когда они занимают места в одной из гондол, он улыбается ей, судорожно сжимая ее руку. По мере того как рассаживаются новые пассажиры, а они постепенно поднимаются выше и выше, Мартин все крепче держит ее под руку. Когда гондола накреняется и, пока внизу заполняется последняя кабинка, они ненадолго повисают почти на самом верху, он говорит, что больше не хочет кататься.

– Я хочу спуститься вниз.

– Но, Мартин, – возражает она, – раз уж мы забрались так высоко, мы можем увидеть всю дорогу до твоего дома, тебе ведь интересно на нее посмотреть? – Она показывает ему окружающий ландшафт, указывая пальцем на разные места, как в свое время указывала в лесу. – Посмотри туда, – говорит она, – вон купальные мостки, а там фабрика.

Но Мартин отказывается смотреть.

– Ну пожалуйста… давай поедем обратно вниз, – просит он с отчаянием в голосе.

Она не понимает. Ему ведь понравилась ее идея, и он совсем замучил ее этим колесом. А теперь вдруг не хочет.

У нее возникает желание взять и как следует встряхнуть его, но, увидев выступившие слезы, она сдерживается.

Когда колесо вновь приходит в движение, он смотрит на нее и вытирает слезы рукавом футболки. На третьем обороте его страх, похоже, как ветром сдуло, и у него просыпается любопытство к открывающимся перед ними видам.

– Ты лучше всех на свете, – шепчет она ему на ухо, и они со смехом обнимаются.

С колеса обозрения они видят много знакомых мест. Видят игровую площадку и холмы, где часто катались зимой на санках. Правда, дом Мартина им рассмотреть не удается, поскольку его заслоняет лес. Позади зданий казармы виднеются река Фюрисон, мост Кунгсэнгсбрун и очистные сооружения.

Вдоль реки за деревьями мелькают плавучие домики. Возле одного из мостков купаются ребятишки, и их смех долетает даже до гондолы.

– Я тоже хочу купаться, – заявляет Мартин.

До встречи с его родителями остается почти сорок пять минут, а до речки совсем недалеко. Однако уже похолодало, и у них нет купальных принадлежностей. К тому же она знает, как там неприятно пахнет, если ветер дует не с той стороны, принося с собой с расположенных поодаль очистных сооружений сладковатый, удушающий запах грязи и испражнений.

Но он уперся. Хочет только купаться. И поскольку этот вечер для них особый, она уступает, не слишком сильно протестуя.

Ее снова охватывает ощущение, что вечер не получается таким идеальным, как ей хотелось.

Когда катание на колесе обозрения заканчивается, он сразу же рвется на речку.

Они выбираются из толпы на территории луна-парка, огибают здания казармы и устремляются по тропинке, ведущей по напоминающему ущелье спуску к Фюрисон.

Мостки, возле которых совсем недавно купались дети, пусты, только на одном из столбов осталась забытая купальная простыня. На черной речной воде покачиваются темные, пустые плавучие домики.

Она решительно выходит на мостки, наклоняется и щупает воду.

Позже ей так и не удастся понять, как она могла потерять его.

Он просто вдруг взял и пропал.

Она зовет его. Отчаянно ищет в кустах и прибрежном тростнике. Падает и ранится до крови об острый камень. Но Мартина нигде нет.

Она выбегает обратно на мостки, но видит, что вода совершенно спокойная. Ничего.

Ни единого движения.

Такое ощущение, будто она находится в мутном пузыре, отсекающем все внешние звуки и впечатления.

Поняв, что ей его не найти, она бежит на подкашивающихся ногах обратно к луна-парку и бесцельно блуждает среди торгующих пивом палаток и каруселей, пока наконец не оседает посреди одной из оживленных дорожек.

Ноги идущих мимо людей и удушающий запах попкорна. Мигающие разноцветные огни.

Она чувствует, что кто-то причинил Мартину вред. И тут прорываются слезы.

Когда ее находят родители Мартина, общаться с ней невозможно. Она безутешно рыдает и уже успела описаться.

– Мартин пропал, – повторяет она.

Она слышит, как где-то на заднем плане папа Мартина вызывает санитара, и чувствует, как ее закутывают в плед. Кто-то берет ее за плечи и укладывает в устойчивое безопасное положение.

Поначалу они не слишком волнуются за Мартина, поскольку территория невелика и здесь достаточно народу, способного позаботиться об одиноком ребенке.