Ольга Володарская: Красавица-чудовище

– Мы не попросим у тебя ни копейки! – ледяным тоном проговорила мать.

– Это хорошо, потому что я собрался взять кредит на машину. Моя сыпется уже, но я езжу. А что делать? У меня мама в трудном материальном положении. Но теперь у нее будет молодой муж, и он позаботится о ней не хуже меня. Так ведь?

Что ей оставалось? Только кивнуть.

Матвей любил мать, особенно в детстве, но он ее не понимал. Не понимал до такой степени, что она часто его раздражала. В женской логике Матвей немного разбирался, поскольку и учился, и работал в коллективах, где преобладали представительницы слабого пола. Да и лучшим его другом, как это ни странно, оказалась девушка. Вот только все они, и сокурсницы, и коллеги, и тем более «сеструха» (а он для подруги был «братухой»), оказывались ему понятны, а мать нет. Ее поступки не поддавались никакой логике, пусть и специфической. Человек-противоречие. Трижды она отказывала мужчинам, которые, на ее взгляд, были неудачниками. Дважды «малолеткам» – один был младше ее на двенадцать лет, второй на восемь. И вот она выходит замуж за малолетнего неудачника! Как так?

Злой и взъерошенный Матвей уселся в машину. У него были непослушные волосы. Чтобы уложить пристойную прическу, приходилось прилагать много усилий. Но если Матвей нервничал, то начинал волосы теребить, и вот результат! Когда он глянул в салонное зеркало, то увидел… домовенка Кузю. Именно на этого мультяшного персонажа он походил, когда растрепывал прическу.

Пригладившись кое-как, Матвей завел мотор. Работал он не очень хорошо, покашливал, но машина пока ездила. Зазвонил телефон. Сеструха!

– Слушаю, – буркнул Матвей в трубку. Он все никак успокоиться не мог.

– А чего мы такие сердитые?

– Ты не поверишь!

– Я постараюсь.

– Маман замуж собралась.

– Неужели за того писаку?

– Как ты догадалась?

– Я знаю твою мать.

– Я нет, а ты знаешь?..

– Конечно. Она же женщина. Ты никогда нас не поймешь.

– Сама говорила, что я в вас разбираюсь. И понимаю вашу логику…

– Да. Лучше, чем все мужчины, которых я знаю. Но недостаточно. Когда ты сказал, что застукал этого непризнанного гения на кухне в одних трусах, я сразу подумала: все серьезно.

– Да почему? – вскричал Матвей. – У нее всегда была куча поклонников, и она отвергала всех. Хотя каждый из этих бедолаг был лучше Федора.

– Устала отвергать. Решила, пора сказать «да». Федор оказался в нужном месте в нужное время. Опять же не стоит сбрасывать со счетов то, что он умеет присесть на уши, все же литератор, и, скорее всего, в силу возраста неплохо твою маму… э…

– Я понял, – поспешил прервать ее Матвей. – Но что мне делать? Посоветуй.

– А что ты можешь? Только следить, чтоб писака не обобрал ее. Потому что влиять на твою мать невозможно.

– Брать у нее, к счастью, нечего. А квартира на меня оформлена.

– Матвей, она может взять кредит на какую-то крупную вещь. Купить ее. А потом этот проходимец потребует доли.

– Половину телевизора?

– Сейчас разные займы! И на покупку машины, участка, малого бизнеса, в конце концов. Ты как будто не знаешь!

– Да не надо ему ничего этого. Только литературной славы.

– Вот!

– Что – вот?

– Ведь можно книгу издать за свой счет? Сколько денег на это нужно?

– Не подумал, – устыдился Матвей.

– Поэтому я говорю тебе, следи. Будь в курсе. Пока тебе рано волноваться. Во-первых, твоя маман может и передумать. А во‑вторых, Федор вряд ли закончит свой «шедевр», а фарш (кажется, так ты называешь недоработанное произведение?) печатать и за деньги не возьмется никто. Так что… узбогойся!

– Фу, что за сленг, сеструха? Еще себя позиционируешь как интеллигентную женщину.

– Кто? Я? Ты меня с кем-то путаешь, братуха.

Настроение Матвея улучшилось. Подруга действовала на него волшебным образом. Даже простой телефонный разговор с ней настраивал на позитивный лад.

– Может, пообедаем вместе? – спросил он.

– Давай. Я как раз собираюсь.

– Где засядем?

– Ой, только не в этих твоих сушечных…

– Да помню я, что ты не любишь японскую и китайскую кухни. При этом избегаешь русской, украинской и итальянской, потому что она калорийная. Восточная для тебя слишком острая. Французская неоправданно дорогая. Может, в «Мак»? Ты выпьешь капучино без сахара, а я слопаю чизбургер с картохой под молочный коктейль?

– Нет уж, мерси. Я хочу фужер сухого вина и отбивную из телятинки. А на десерт творожный мусс с грейпфрутовым конфитюром.

– Ага, понял, едем в «Невесомость».