Джеймс Чейз - Том 20. Дни печали мисс Халагген. Никаких орхидей для мисс Блендиш. Вдогонку за смертью

Равен не обратил на его слова никакого внимания.

— Мне необходимы черные очки и краска для волос, — сказал он.

Глаза Гошавла расширились.

— Вы собираетесь бежать?

— Нет. Я просто хочу изменить свой облик.

— О’кей, я все принесу.

После его ухода Равена охватила вспышка злобы. Ведь ясно, как божий день: едва у него кончатся деньги, Гошавл тут же на него настучит. Такие продажные типы всегда доносчики. Что ж, придется заняться им, когда все будет готово. Разумеется, смерть Гошавла сразу же укажет полиции и ФБР на его след, но это все же меньшее зло, нежели донос. Ведь тогда полиции станет известно, что он изменил внешность.

Он уселся в кресло возле окна и, скрытый мятой, давно не стиранной занавеской, принялся изучать комнату Мари Лерой. Отсутствие девушки в ней вызвало приступ тоски, и он с непонятным для себя волнением ожидал ее возвращения, выкуривая одну сигарету за другой.

Когда Гошавл принес обед, он даже не шевельнулся. На подносе, кроме еды, лежали черные очки и флакон с бесцветной жидкостью.

Равен приступил к еде, размышляя о вариантах своего спасения. Время от времени он посматривал на окно противоположного дома. Оно оставалось закрытым и безжизненным, но его деятельный ум, кажется, уже нащупал тот единственный способ, благодаря которому он сможет выбраться из этого проклятого города, превратившегося для него в ловушку. После обеда он написал письмо, тщательно обдумывая каждое слово. Потом, откинувшись на спинку кресла, перечитал написанное:

«Дорогая мисс!

Я узнал, что вы хотите поехать в Голливуд. Я тоже еду туда. Не могли бы вы поехать вместе со мной? У меня есть машина, и все дорожные расходы за мой счет. Прошу рассматривать письмо как деловое предложение, поскольку, обращаясь к вам с просьбой сопровождать меня, я не преследую никаких иных целей, способных вас скомпрометировать. Я все детально объясню при встрече, которая состоится через несколько дней.

Джеймс Юнг».

Равен удовлетворенно хмыкнул, вложил письмо в конверт, заклеил его и положил на поднос. Когда Гошавл пришел за посудой, Равен приказал ему немедленно доставить письмо Мари Лерой.

— По почте? — спросил Гошавл.

— Сделай это как угодно, но чтобы письмо сегодня же было ею получено! — проворчал Равен.

После ухода хозяина отеля Равен перекрасил волосы. Это заняло довольно много времени, но результат приятно удивил его. Вне всякого сомнения, облик его совершенно изменился. Он надел очки и полюбовался на свое отражение. Что ж, еще несколько дней — и, когда отрастут усы, он сможет без особого риска покинуть эту вонючую дыру.

Равен сел на кровать и задумался. Сегодня четверг. Завтра он получит ответ от Мари, и в конце недели они смогут уехать. Все должно сработать — она вряд ли откажется от столь заманчивого предложения, так как это ее последний шанс. Но к моменту их встречи необходимо иметь приличный костюм и машину. Как это устроить? Гошавл тут же поймет, что он собирается покинуть город. Что он предпримет: сразу же донесет или будет молчать до его отъезда? Придется пообещать этому мерзавцу крупную сумму, которую он, Равен, вручит перед отъездом. Это на время заткнет ему рот. Да, так он и поступит.

Занятый своими мыслями, он не заметил, как в комнате стемнело. Собираясь включить свет, он вдруг вспомнил о Мари Лерой и подошел к окну. Ее окно было освещено, следовательно, девушка вернулась. Она не танцевала, а, полулежа в кресле, пустым взглядом смотрела на стену, такая же одинокая и меланхоличная, как и Равен.

Равен придирчиво рассматривал себя в зеркало. Он видел худощавого, хорошо одетого мужчину, глаза которого были скрыты за темными линзами очков. Его волосы и небольшие усы прекрасно сочетались по цвету. Он был уверен, что даже знакомые вряд ли узнали бы его, настолько он изменился.

— У вас достаточно респектабельный вид, — заметил стоящий рядом Гошавл. — Вы спокойно можете пройти мимо любого копа.

Равен согласно кивнул.

— Скоро придется это проделать, — сказал он.

— Хотелось бы взглянуть на этот спектакль, — с легким смешком произнес Гошавл.

Они оба улыбнулись. У каждого были свои тайные планы в отношении другого. Разница заключалась лишь в том, что один из них догадывался о намерении партнера и лишь огромным усилием воли сдерживал себя от желания врезать кулаком по самодовольной роже.

Гошавл вышел. Равен, несколько взволнованный, не стал, как обычно, запирать дверь на ключ, а подошел к окну. Мари Лерой, судя по всему, намеревалась выйти на улицу и была занята примеркой шляпки перед зеркалом. Решившись, он вышел из номера и спустился по лестнице. Уличный воздух опьянил его — слишком долго ему пришлось просидеть за запертой дверью. Постояв возле дома, он несколько раз глубоко вздохнул и двинулся в конец улицы. Навстречу шел полицейский. Равен почувствовал, как у него повлажнели ладони и тревожно екнуло сердце. Однако коп не обратил на него никакого внимания. Дойдя до перекрестка, Равен повернул обратно. Мари Лерой как раз вышла из подъезда и шла навстречу. Ему понравилась ее походка. Уверенные и в то же время грациозные шаги, стройное тело, упруго двигающееся под легким платьем в такт шагам. Без сомнения, это была шикарная девушка. Он подошел к ней и учтиво приподнял шляпу. Солнце сверкало на ее длинных золотистых волосах.