Анна и Сергей Литвиновы - Бойтесь данайцев, дары приносящих

– В самое ближайшее время ты должна устроить встречу со своими друзьями. Можешь сделать так, чтобы и Вилен присутствовал, можешь одна. Как удобней, так и действуй. Прежде всего я имею в виду Иноземцевых, Владислава и Галину. Их присутствие обязательно. Но можешь и других своих друзей, с ракетной техникой связанных, пригласить. Что там Флоринский, к примеру?

Она даже не удивилась осведомленности Пнина, который, оказывается, знал, что она была знакома с Флоринским. Проговорила:

– Он погиб два года тому назад.

– Ах, да. А Рыжов Радий? Он ведь болтун, кажется?

– Он далеко, на Камчатке служит.

– Жаль, жаль. Ну, придумай еще кого-нибудь, не зря ведь в МАИ училась.

– Хорошо – я приглашу. И что? Расспрашивать у них, сколько в СССР межконтинентальных ракет?

– Тш! Тш! И слов таких не произноси! Ради бога – не надо их ни о чем расспрашивать! Просто – посидите, выпьете, в фанты поиграете, в бутылочку. Потанцуете – даже рок-н‑ролл можно.

– И – что?

– И разойдетесь по домам спать.

– А дальше?

– А дальше: утро вечера мудренее.

И тут полковник заторопился, тем паче они почти дошли до станции «Таганская-кольцевая» (а радиальных тогда и не было). По-хулигански, однако незаметно шлепнул Леру пониже спины, шепнул «До связи» – и исчез в эскалаторном подземелье.

Кудимовой потребовалось настоящие чудеса словесной эквилибристики демонстрировать. Подлинные подвиги дипломатии, чтобы залучить-таки к себе Иноземцевых, да еще в полном составе, Владика и Галину вместе. Она давно смекнула, что ее друзья – люди порядочные и совестливые, и поэтому решила проэксплуатировать товарищеский долг, к отдаче которого, что ни говори, большинство советских граждан было предрасположено.

Лера позвонила Владиславу – у того, чудо из чудес в тогдашней Москве, в съемной квартире на Лосинке имелся домашний телефон. Попросила: приезжай, пожалуйста, в субботу вечером, после работы, надо помочь с мамой, по лестнице ее спустить, на дачу перевезти, там на второй этаж поднять. Тот, как узнал, что требуется его подмога, – сразу встрепенулся, как боевой конь, согласился. Только Кудимова попросила еще: «И ты обязательно, обязательно Галю с собой захвати. Ее моя мамочка особенно любит, без нее и не поедет никуда», – вранье, конечно, чистой воды, но чего не сделаешь, выполняя приказ.

– Да Галя так занята, – попытался отбояриться Иноземцев, – может, она и увольнительную не получит.

– А ты ей скажи от моего имени: мол, Лера говорит, что у тебя перед ней (передо мной то есть) должок имеется. Вот пусть приедет и отработает. Прямо так и скажи.

– А какой должок-то? – спросил не посвященный ни во что Владислав.

– Она знает, какой. Ты только ей от моего имени напомни.

Оставалось лишь бедненькую мамочку представить несколько более тяжелой больной, чем она есть на самом деле. Но для этого требовалось пошептаться предварительно с Виленом и папашей. Впрочем, с обоими своими главными мужчинами она договориться всегда сумеет.

Вот и получилось: в ближайшую субботу, вечером, четверо молодых людей перевозили «истосковавшуюся по воздуху» Ариадну Степановну в Барвиху. Там затащили ее на второй этаж дачи, выпили по рюмке, дождались, когда прибудет Федор Кузьмич, и отбыли на виленовском «Москвиче» назад, на Кутузовский. А уж из квартиры Лера никуда гостей не отпустила. Пили водку, чачу и сухое грузинское; слушали, сквозь вой глушилок, радио «Свобода» в папашином кабинете; судачили, будет ли война.

Владик уверял, что будет: «Наш Никита если удила закусит, так не остановится, пока весь мир в могилу не сведет». Он предлагал Гале срочно взять отпуск, прихватить Юрочку и уехать – хоть к его маме в Энск, хоть к ее, в Воронежскую область. Она не соглашалась и уверяла, что и самому Хрущеву и его коллегам по Президиуму ЦК тоже хочется жить, и поэтому они отступят. Вилен поддерживал Галину. Лера тоже соглашалась с ними, но говорила: «А вдруг кто-нибудь возьмет и запустит ракету или направит бомбу – не выдержат нервы или случайно?» – «Что ты, – успокаивал ее Иноземцев, – чего-чего, а случайностей при запуске быть не может».

И это был единственный момент, когда за весь день произносилось слово «ракета». Кудимова точно выполнила задание Пнина: с Иноземцевыми повстречалась, но никаких секретных данных выведать у них даже не пыталась.

Так как полковник просил докладывать по делу незамедлительно, утром воскресенья, едва она проводила страдающих от похмелья друзей, набрала связной номер: