Анна и Сергей Литвиновы - Бойтесь данайцев, дары приносящих

В песочнице, где ковырялся в снегу Юрочка, тем временем разворачивалась драма. Подоспевший откуда-то четырехлетний великан вырвал у малыша из рук лопатку и решил ретироваться. Сын не смирился с потерей и бесстрашно кинулся на обидчика. Дернул лопатку назад. Тот оттолкнул малыша – Юрочка сел на попу, но не заорал, а вскочил и вновь бросился на агрессора. Нянька, гулявшая с захватчиком, кинулась устанавливать порядок. Поднялся со скамейки и отправился туда генерал – возможно, избегая разговора с Галей, который принимал неожиданно неприятный оборот.

Взрослые в итоге развели драчунов, и тут Галя услышала, как нянька говорит своему мальчугану: «Ну-ка, немедленно отдай лопатку дедушке», – имея в виду Ивана Петровича. Иноземцева заметила, что генерала аж перекорежила подобная аттестация, и подумала: «Да ведь он и впрямь – дедушка. За пятьдесят человеку. Полголовы седые. Как я дальше буду с ним? Как у нас все выйдет?»

Однако Провотворова, вернувшегося к ней, Галя погладила по суконному плечу и сказала: «Да, спасибо тебе, мой родной, я напишу заявление. Я действительно очень хочу осваивать новую технику. И в космос хочу».

Полигон Тюратам (космодром Байконур).

Владик

В ноябре шестьдесят первого на полигон с инспекцией прибыл сам министр обороны, маршал Советского Союза Родион Малиновский. Разумеется, хозяева-военные перед визитом стояли на ушах: мыли все, что моется, красили все, что красится, и убирали с глаз долой все, что может ненароком вызвать раздражение высочайшего чина. В том числе прикомандированным гражданским строго-настрого было велено не маячить: находиться или на рабочем месте, где вид иметь лихой и придурковатый, или безвылазно сидеть в комнате общаги.

За пару дней до маршала явилась обслуга: особые повара и даже официантки. В столовую «люкс» для главных конструкторов Владика и других, равных ему по статусу инженеров все равно не пускали. Однако те, кому по штату было положено, рассказали, что подобного меню не видели даже в лучших московских ресторанах: икра севрюжья, крабы, балыки, кета, севрюга и прочая, и все по самым коммунистическим ценам, наесться деликатесами от пуза можно на трешку. Роскошные официантки, похожие на артисток, демонстрировали чудеса вежливости и расторопности.

Для Малиновского приготовили целую программу. Прошлогодняя катастрофа с днепропетровской ракетой Р‑16, когда погибло почти сто человек (в том числе Флоринский), лишь ненадолго затормозила ее отработку. Через год она уже уверенно летала, и говорили, что ее даже приняли на вооружение. Поэтому министра первым делом свозили на восстановленную после катастрофы сорок первую площадку и там успешно запустили Р‑16. Затем показали ему, как взлетает новая «королевская» ракета Р‑9. Почтил Малиновский визитом и монтажно-испытательный корпус, где Владик удостоился чести его лицезреть. Первым делом маршал спросил (в стиле стареющего Державина из пушкинских воспоминаний): «А где здесь, братец, нужник?» Туалет в течение трех последних суток охранял от чьего-либо несанкционированного доступа специальный лейтенант, и высокого гостя туда немедленно препроводили. Затем Мишин (заместитель Королева) доложил министру о спутнике-разведчике «Зенит‑2» и в том числе заметил: «Он сделает видимыми на Земле даже скопления вражеской бронетехники», – на что Малиновский резонно возразил: «Пока вы аппарат на Землю вернете и пленки его проявите, те танки противник уже в другое место перебросит». Мишин не стал рассказывать, от греха, о системе передачи изображения по телевидению – и, как впоследствии оказалось, был прав.

Так и не откушав в столовой «люкс», маршал отбыл на десятую площадку – в городок, в гостиницу, а там и назад, в Москву. Кто-то из военных вздохнул с облегчением: «Самое лучшее в любом смотре – это пыль из-под колес отбывающего начальства», – и Иноземцев не мог с этим не согласиться.

Инженеры в МИКе продолжили проверять, разбирать, вновь собирать и испытывать первый советский спутник-шпион «Зенит-два». Работали, как всегда перед пусками, безо всяких выходных, по двенадцать-четырнадцать часов.

Впервые запускали советский космический разведчик одиннадцатого декабря. Клубился странный для этих мест туман. Владик, на правах старожила, занял законное место не просто в бункере, но даже в главном помещении – пультовой. Ракета нормально ушла со стола, по громкой связи начался отсчет секунд – как же они медленно движутся, когда взлетает ракета, и неизвестно, взлетит ли! Десять секунд, двадцать, тридцать, сорок… Дотянуть бы до семисотой, что означает – отделение третьей ступени, изделие вышло на орбиту! Но – нет, на четырехсотой голос по трансляции с деланым равнодушием проговорил: «Падение давления в камере! – А потом: – Давление на нуле. – И безнадежное: – Прием по всем средствам прекращен». Последнее могло означать одно: связь со спутником потеряна по всем каналам – скорее всего он погиб.