Анна и Сергей Литвиновы - Бойтесь данайцев, дары приносящих

Но, на беду Рыжову, был он в военной форме. А тут встретился ему замначальника полигона, подполковник. Чин высокий, особенно в сравнении с лейтенантиком, вчерашним «пиджаком». (Выпускников гражданских вузов, надевших погоны, в армии тогда звали «пиджаками», в противовес питомцам военных училищ, именуемым «сапогами».) Видать, у «подполкана» было неважное настроение – он и нашел, на ком сорвать. Вдобавок непорядок вопиющий: на площадке, где царит строгий сухой закон, шатается расхристанный офицер. И началось: «Да вы пьяны! Да как вы стоите! Да какой вы пример подаете солдатам?!» А потом: «Да я вызываю патруль!» Хорошо, у Рыжова хватило ума (и трезвости) уговорить подполковника патруль не беспокоить, официального хода делу не давать. «Ну, хорошо. Тогда завтра в восемь ноль-ноль явитесь в штаб, в мой кабинет, будем разбираться».

Утренний разбор кончился просто: Рыжов прямо в кабинете «подполкана» написал рапорт с просьбой перевести его в Куру. «Ничего, парень, – похлопал его по плечу начальник, – прослужишь там годик, третью звездочку получишь (то есть станешь старлеем), и я лично тебя не забуду, переведу сюда, с повышением в должности». Видать, в Куре образовался недокомплект, и замкомандира части пополнял его таким образом – штрафниками.

В Куре, на далекой Камчатке, базировалось подразделение полигона. Туда летели ГЧ – головные части – баллистических ракет, стартующих из Тюратама. И каждую следовало в тайге найти, раскопать, описать. На Камчатке создали также измерительные пункты, откуда передавали информацию на космические корабли. А вообще, конечно, Кура была краем диким: никаких дорог, никаких развлечений и даже со спиртягой проблемы. Почту завозят вертолетом два раза в месяц, если погода позволяет. На точке все трутся на пятачке полкилометра в диаметре: два десятка офицеров, их жены да рота солдат. Живут, как правило, в так называемых санитарных палатках или землянках.

Однако Рыжов, собираясь, пребывал в воодушевлении: «Ты не понимаешь, Владька! Океан! Тайга! В реках рыбы до черта! Говорят, ее руками ловят! О грибах-ягодах вообще молчу! Правильно говорят: путешествовать надо по молодости и за казенный счет. Полстраны пролечу, проеду! А ты будешь здесь, в пустыне, жариться!»

И уехал, а Владик остался на полигоне совсем без друзей. С новыми людьми он сходился трудно.

Впрочем, не до дружества было. Работы хватало. Полигон НИИП‑5, который впоследствии назовут «космодромом» и «Байконуром», принадлежал военным. Они здесь всем заправляли. И теперь, после впечатляющих достижений пилотируемой космонавтики – полета (в апреле) Юры Первого и (в августе) Геры Второго, – генералы и маршалы потребовали у главного конструктора Королева возвращать долги. С запусками в космос людей советское министерство обороны, морщась и кривясь, мирилось – поскольку настоящим фанатом этих пропагандистских полетов стал первый человек в стране – Хрущев. Но подлинный смысл ракет и полигона военные видели не в этом. Он должен служить повышению обороноспособности страны. Точка. В том числе – разведке.

Еще когда в пятьдесят восьмом году принимали решение о том, как будет развиваться советская космонавтика, Королев задурил министерству обороны голову. Сказал: «Космический корабль для разведывательных целей, по сути, не будет ничем отличаться от того, на котором полетит человек. Поэтому давайте объединим усилия и сделаем одновременно два изделия: одно для человека, другое – для разведывательной аппаратуры». Сергей Павлович, безусловно, был человеком красноречивым, и ВПК, а впоследствии Президиум ЦК на его сладкие посулы повелись. И чем дело кончилось? Людей в космос закинули – честь и хвала, конечно. Громадный успех, подтверждающий всю мощь социализма. Но где, задали резонный вопрос военные, наш советский спутник-разведчик? Американские шпионы по программе «Корона» – они ведь (как сообщает агентурная разведка) над нами уже летают, и давно! А где советский ответ?!

Так или примерно так говорили советские генералы. Ропот их к лету шестьдесят первого стал слышен особо. Что оставалось делать Королеву? Только отдавать долги. Тем более что и вправду разведка из космоса являлась чрезвычайно перспективным направлением, и ракетчикам следовало доказать, что освоение околоземного пространства, помимо пропагандистского значения, может иметь огромный военный смысл.

Поэтому всю осень на полигоне Владик доводил в МИКе до ума первый корабль-разведчик по программе «Зенит-два». Об этом спутнике вообще не должен был знать никто – равно как и о том, что в Советском Союзе тоже мастерят спутники-шпионы. Даже само название «Зенит-два» было совсекретным, что говорить о целях программы. Кстати, даже имя это возникло удивительным образом.