Эд Макбейн - Забавы с летальным исходом

— Ты сказал, с «несколькими»?..

— Именно, Мэтью.

— Ну а как насчет остальных?

— Женские. Так мы, во всяком случае, думаем.

— Думаете?

— Ну или мужчины с очень маленькими руками, — сказал Блум. — Как бы там ни было, но и на них тоже ничего нет. Не значатся ни в штате, ни у фебов. Тут выяснилась только одна занятная деталь. Оказывается, Коррингтона убили вовсе не там, где было обнаружено тело. То есть не на пляже за домом миссис Доб. Патологоанатом считает, что в противном случае на месте преступления было бы гораздо больше крови. И истекал он кровью… надо сказать, кровопотеря была огромной, где-то совсем в другом месте. А вот где именно, мы пока что еще не выяснили. И уже потом его перенесли на пляж и бросили там. Это что касается Коррингтона, но ничего больше пока раскопать не удалось, — сказал Блум и удрученно покачал головой. — И вот теперь у нас возникает новый труп. Только способ на сей раз иной, ей выстрелили в грудь. Бог знает сколько раз, уж больно много крови… Что вы можете о ней сказать? Вы должны знать о ней кое-что любопытное, иначе зачем было звонить в дверь и входить. Я прав или нет?

Мэтью рассказал ему все, что знал о Холли Синклер, она же Мелани Шварц. Рассказал о том, что она жила на севере с Джеком Лоутоном и занималась в одной театральной студии с Эрнстом Коррингтоном. Рассказал о том, что, по предположениям ее преподавательницы, Мелани была лесбиянкой…

— А кто она такая, эта преподавательница?

— Женщина по имени Елена Лопес.

— Из наших краев?

— Нет, с севера.

— Ты с ней говорил?

— Нет, не я. Детектив по фамилии Карелла.

— Не знаю никакого детектива по фамилии Карелла.

— Да он тоже не отсюда. 87-й участок, — сказал Мэтью. — С севера.

— Сроду не слыхивал ни о нем, ни о его участке, — проворчал Блум. — Так эта учительница сказала ему, что жертва была лесбиянкой?

— Да.

— Тогда с какой такой радости она жила с Лоутоном? — спросил Блум.

— Она была бисексуалка, — вставила Тутс.

— Это что, тоже Карелла сказал?

— Нет. Как раз сегодня вечером я говорила в баре «Лиззи» с ее друзьями.

— И они утверждают, что она может и так, и эдак?

— Да.

— О’кей. Что еще?

Мэтью сказал, что Мелани встречалась также с мужчиной по имени Питер Донофрио, который был отпущен досрочно из тюрьмы, куда попал за наркотики.

— Ты смотри… До чего ж любвеобильная была девица! — заметил Блум. — И эти сведения тоже пришли от Кареллы?

— Не совсем так. Косвенным образом.

— Да… Трудолюбивый парень, ничего не скажешь, — протянул Блум.

— Он очень нам помог, — сказал Мэтью.

— Ладно, Бог с ним, — сказал Блум. — И где же проживает этот тип Донофрио? Тоже на севере, что ли?

— Нет. Здесь, у нас. В Калузе.

— Ты лично с ним говорил?

— Нет.

— Или все тот же Карелла?

— Гутри и Уоррен.

— И Донофрио дал вам этот адрес?

— Нет. Человек по имени Риген. Администратор театра «Волна и песок».

— Сказал, что жертва живет здесь?

— Сообщил последний известный ему адрес, — ответил Мэтью.

— Джимми! — заорал Блум, и обернулся к темноволосому, небольшого росточка мужчине, который говорил с фотографами из полиции.

— Чего? — откликнулся он и зашагал к ним.

— Ты владельцу дома дозвонился?

— Да, уже едет.

— Хорошо. Знакомьтесь, Джимми Фалько, — представил своего помощника Блум. — А это Мэтью Хоуп… Тутс Кили…

Фалько оглядел Тутс с головы до ног.

— Мы раньше встречались? — спросил он.

— Что-то не припоминаю, — ответила та.

— Извините. Просто лицо показалось знакомым, — сказал Фалько. — Здравствуйте, очень приятно.

— Так она что, играла в этом театре? — спросил Блум Мэтью.

— Работала официанткой.

— Ну а где-нибудь вообще она играла? На севере, здесь, в другом месте?

— Не знаю.

— Стало быть, твой Карелла тебе не сказал, да?

— На севере она брала уроки актерского мастерства, — ответил Мэтью. У него появилось ощущение, что Блум далеко не в восторге от того, что некий коп с севера сует нос в его дела. — Сомневаюсь, чтоб она где-либо работала актрисой. Вернувшись во Флориду, она…

— Когда это было?

— Первого декабря. Так вот, она какое-то время побыла с матерью в Сент-Пите, потом приехала сюда. Семнадцатого января.

— Откуда эти сведения?

— От матери и Донофрио.

— Извини, Мори, — сказал Фалько и зашагал прочь, по направлению к невысокому лысому мужчине в бермудах и пестрой гавайской рубашке с короткими рукавами. Очки, длинный нос, усы. И Мэтью вдруг показалось, что, если этот тип снимет очки, вместе с ними отпадут и длинный нос, и усы. У него также возникло ощущение, что некогда déja vu. [29] Это уже было, он где-то это видел (фр.).