Виктор Рябинин - Каждый умирает в своем отсеке

– Мы чуть позже эту высоту накрыли, – мрачно подытожил свой рассказ офицер из группы сопровождения печального «груза-200». – Мало кому из бандитов удалось уйти. У подножия той высоты «духов» полегло немерено. А наверху нашли наших мужиков. Пулеметчиков «духи» гранатами забросали прямо в окопах. А Серега лежал чуть поодаль, человек так 8 – 10 веером вокруг себя выстелил. Он в центре – в бордовой тельняшке. Сперва не поняли, почему цвет такой странный, а как ближе подошли – все сразу и выяснилось. Бордовой она стала от запекшейся крови. Патроны, видно, у них закончились, вот он эту свору напоследок вместе с собой и подорвал…

От этих слов у Андрея сдавило сердце. Он ясно представил картину: в последние секунды своей жизни Серый поднимается в полный рост, пренебрежительно смотрит на обступивших и оскалившихся «духов» и спокойно рвет чеку гранаты. Это видение стояло перед глазами Андрея во время поминок, проходивших в Доме офицеров. От него он никак не мог отделаться и после того, как, проводив Любашу до двери квартиры, они вместе со Славкой Николаевым и Леночкой отправились «добавлять» в ближайший ресторан.

– Давай помянем твоего друга, – Славка разлил водку по рюмкам. – Я его не знал, но, судя по твоим рассказам, парень был мировой. Вот только никак не пойму, почему его не к «Герою», а только к «Мужеству» представили?

Славка затронул тему больную и обсуждаемую в офицерской среде. В ходе чеченской войны многие солдаты и офицеры федеральных войск проявляли истинную храбрость и самопожертвование. Однако к званию Героя Российской Федерации представлялись считаные единицы. Ходили упорные слухи, что существует негласное указание: за войну в своей стране, что выглядело во многом абсурдно, «Героев» не давать. По мнению стратегов затянувшейся военной кампании, видимо, подвиг Серого на «Героя» не тянул. Пока вспоминали друга, к столику бесшумно подошел хозяин заведения – кавказец Исмаил.

– Вах! Какие госты пажаловали! Славык, пачыму ты мнэ нэ саабщыл, что будэшь здэс атдыхат? – обратился он к Николаеву, которого, казалось, знал весь город.

– Слушай, Исмаил, нам нужно втроем недолго посидеть, – чуть раздраженно отмахнулся Славка. – Чуток выпьем и потихонечку пойдем. Вот у него, – Николаев кивнул в сторону Андрея, – друга на войне убили. Помянем парня и пойдем…

– Вах! Какой балшой бэда! – притворно запричитал хозяин ресторана. – Вайна – савсэм плоха! Русских убиват, чеченцев убиват… Мой плэмянник на вайнэ год был, потом я его сюда прывез. Ба-а-льшие дэньги дал, чтоб камандыр адпустыл. Пуст лучше малчык бизнэз делат! Да вот он сам. Абу, дарагой, падайды суда!

Откуда-то из темной потаенной двери у бара появилась фигура высокого парня в короткой кожаной куртке и вразвалочку направилась на зычный голос дяди. По мере его приближения к столику Андрей все явственнее понимал, что именно этот человек уже когда-то встречался на его жизненном пути и его он никогда и ни с кем не перепутает. К их столику неторопливой походкой направлялся Абу Бароев по прозвищу Чечен, служивший когда-то вместе с Андреем на большом противолодочном корабле «Образцовый». Чечен почти не изменился с тех пор, только стал еще шире в плечах и на правой щеке появился шрам. Очевидно, это был след войны. На чьей стороне мог воевать сам Чечен, Андрей ни на минуту не сомневался: конечно же, против федеральных войск. Чечен тоже узнал Андрея. Его лицо моментально изменилось, и вместо первоначальной надменной и пренебрежительной ухмылки на нем читались удивление и ненависть. Подойдя к дяде, он что-то сказал ему на непонятном гортанном языке, бросил испепеляющий взгляд на Андрея и быстро пошел назад.

– Малчык плохо сэбя чувствуэт, – объяснил хозяин. – Кушайтэ, гости дарагие. Все за мой счет. Угощаю!

– Вот это, ты, Исмаил, брось, – моментально отреагировал Славка. – Мы никому, никогда и ничего не должны. И по счетам платим сами.

Исмаил замахал руками, мол, как хотите, была бы оказана честь, и исчез так же внезапно, как и появился 10 минут назад.

Под воздействием ситуации и выпитой водки, словно огромная океанская волна, нахлынули воспоминания. Андрей рассказал Славке и Леночке о Чечене, о том, как они чуть не убили друг друга, и об обещании кавказца когда-нибудь «зарэзать, как шакала» ненавистного русского. Николаев стал серьезным.

– Ничего, Андрюха, не дрейфь, пробьемся. Будем начеку. Не хватало, чтобы этот сын гор посчитал, что мы его боимся. Чай, не в Грозном сейчас находимся, а у нас в Заполярье. Ну, бог с ним, с Чеченом, давайте лучше Серого поминать…