Эдгар Уоллес: Тайна желтых нарциссов

- Искусственно построенными обвинениями?

- Я полагаю, вы хорошо знаете, что я думаю, но я хочу сказать это вам в более ясной и понятной форме. В силу какой-нибудь причины вы злы на одну из ваших служащих. Я могу распознать ваш характер по вашему липу, мистер Лайн. Мягкая форма вашего круглого подбородка и ваш чувственный рот показывают мне, что вам не доставляет угрызений совести ваше обращение с дамами, которые у вас работают. Я не знаю, но предполагаю, что какая-нибудь порядочная девушка дала вам как следует по носу, что вас очень рассердило, и, обуреваемый жаждой мщения, вы сочиняете совершенно необоснованные обвинения против нее.

- Мистер Мильбург, - он снова обратился к управляющему, - имеет основания идти навстречу вашим подлым желаниям. Он ваш служащий и, кроме того, на него оказывает действие скрытая угроза, что вы собираетесь упрятать его в тюрьму, если он откажется действовать заодно с вами.

Лицо Торнтона Лайна было искажено яростью.

- Я уж позабочусь, чтобы ваше подлое поведение получило широкую огласку. Вы здесь в самой оскорбительной форме бросили мне в лицо обвинение, и я подам на вас в суд за клевету. Дело, очевидно, в том, что вы чувствуете, что мое задание вам не по силам и ищете повода отклонить его.

Тарлииг вынул из кармана сигару и откусил кончик.

- Моя репутация слишком хороша, чтобы я должен был впутываться в подобные грязные дела. Мне очень не хотелось бы оскорблять других, и я неохотно выпускаю из рук возможность хорошо заработать, но я не хочу зарабатывать деньги, совершая подлости, мистер Лайн. И если вы позволите дать себе хороший совет, то оставьте этот вздорный план действия, который вызван только вашим задетым самолюбием. Замечу мимоходом, что это наиболее неудачная форма поднять дело. Пойдите лучше и попросите у молодой дамы извинения, потому что, как я предполагаю, вы ее, должно быть, грубейшим образом оскорбили.

Он кивнул свому спутнику китайцу и медленно вышел из помещения. Лайн наблюдал за ним, дрожа от гнева. Он сознавал свое бессилие, но когда дверь уже наполовину закрылась, он вскочил с подавленным криком, широко распахнул дверь и подскочил к сыщику.

Тарлинг схватил его обеими руками, поднял, отнес обратно в комнату и посадил на стул. Потом добродушно посмотрел на него сверху вниз.

- Мистер Лайн, - сказал он слегка саркастически, - вы сами подаете дурной пример преступникам. Хорошо, что ваш приятель-преступник еще сидит в тюрьме! Не говоря больше ни слова, он покинул комнату. III

Два дня спустя Торнтон Лайн сидел в своем большом автомобиле, стоявшем на краю тротуара, недалеко от Уондворт-Компона и смотрел по направлению к воротам тюрьмы..

Он был поэт и актер, редкая помесь для делового человека его типа.

Торнтон Лайн был холост. Он выдержал университетский экзамен и получил отличие за научную работу. Был он также автором-издателем тоненького томика стихов. Качество его стихов было не особенно выдающееся, но книга была украшена очень красивыми заставками и переплетена в старинном вкусе.

Он был купец, и это ему в некоторых отношениях было далеко не неприятно. Тем более, что его профессия давала ему возможность вести роскошный образ жизни. Он владел несколькими автомобилями, деревенским поместьем и домом в городе. Отделка и мебель для обеих квартир поглотили такие крупные суммы, на которые он смело мог бы скупить большое число мелких магазинов.

Джозеф Эмануэль Лайн основал эту фирму и поднял ее на значительную высоту. Он выработал специальную систему продажи, согласно которой каждый клиент обслуживался сейчас же, как только он успевал войти в магазин. Этот метод основывался на старом принципе - держать постоянно наготове достаточные резервы.

Торнтон Лайн должен был перенять управление делом в тот Момент, когда выход в свет его маленького томика возвысил его в сонм непонятых знаменитостей. В своих стихотворениях он пользовался совершенно необычной пунктировкой, перевернутыми запятыми, восклицательными и вопросительными знаками, чтобы выразить свой гнев и презрение человечеству. Несмотря на то, что томик был очень тонкий, его все-таки не покупали, но Лайн сумел добиться известного уважения у тех мужчин и женщин, которые точно так же писали стихи, и книги которых никто не читал.

Ничто в этом мире не казалось этой непонятой знаменитости более надежным, чем то, что наивысшая степень благородства выражается в презрении. При других обстоятельствах Торнтон Лайн мог бы добраться и до дальнейших степеней непонятости - на такую высоту, где можно чувствовать себя возвышенным над браком, мылом, чистыми рубахами и свежим воздухом. Лишь то обстоятельство, что внезапно умер его отец, было виной, что он не достиг этой степени совершенства.