Джеймс Чейз - Том 23. Только за наличные. Ты найди, а я расправлюсь

Я был с ней вполне согласен. Вот только не веселилась ли она того… излишне?

— Ведь вы совсем еще девочка. Вам надо жить по-другому.

Она принялась смеяться.

— Мне 24 года, и я совсем не девочка. Живу, как мне нравится.

— Зачем вы мне все это рассказываете? А вы не боитесь, что я напишу об этом вашему отцу?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, вы этого не сделаете. Я говорила о вас с Джузеппе Френци, он вас очень хвалил. Я бы не пригласила вас зайти ко мне, если бы не была так уверена.

— А для чего вы меня пригласили?

Она пристально посмотрела на меня, и я не поверил своим глазам. Она явно давала мне понять, что я могу за ней приударить.

Нимало не смущаясь, она продолжала:

— Вы мне нравитесь. Итальянцы быстро надоедают. Они так прямолинейны и утомительны. Я попросила Джузеппе привести вас на вечер. И вот мы здесь.

Не думайте, что я не был польщен. Я видел, что мне надо только встать и обнять ее, и она бы не сопротивлялась, но это все было слишком просто. Слишком откровенно. Ее поведение шокировало меня. И о своей работе я тоже не забывал. Разумные соображения были более вескими в моих глазах, чем заманчивая ночь с этой сиреной.

Я поднялся.

— Понятно… Что ж, уже слишком поздно. Меня ожидает работа, которую необходимо закончить сегодня же. Я бегу.

Она поджала губы.

— Нельзя же вот так сразу и уйти. Ведь вы только что пришли.

— Очень сожалею. Мне надо идти.

— Иными словами, вы не хотите оставаться.

— Речь идет не о том, чего я не хочу, а о том, чего я не должен делать.

Она подняла руки и заложила их за голову. Это один из самых провокационных жестов из арсенала женщины. При этом, если на ней надето платье с декольте, получается полная картина всех ее прелестей. А Элен добавила к этому такой взгляд, что я совсем было уже растаял, но все же каким-то чудом устоял.

— Я хочу, чтобы вы остались…

— Страшно сожалею, но мне действительно надо уходить.

Надо было видеть, каким взглядом она меня наградила! Потом, пожав плечами, процедила сквозь зубы:

— Хорошо, идите, если вам не терпится.

Она с видом оскорбленной королевы первой прошла в холл. Я взял свою шляпу. Отворив с осторожностью дверь на лестницу, она сначала выглянула наружу, потом отступила, давая мне понять, что путь свободен. Лишь ценой огромного усилия я заставил себя перешагнуть через порог.

— Может быть, вы как-нибудь согласитесь пообедать со мной или сходить в кино?

— С большим удовольствием, — сказала она вежливо. — Спокойной ночи!

С холодной улыбкой она сразу же захлопнула за мной дверь.

Разумеется, дело на этом не могло окончиться, хотя я искренне этого хотел. Отношения такого парня, как я, с девушкой, подобной Элен, рано или поздно обязаны стать запутанными.

Забыть мне ее не удавалось. Я все время помнил, какими глазами она смотрела на меня, когда я убегал от нее. И это выбивало меня из колеи. Я повторял себе, что избежал многих неприятностей, но в ней было столько шарма, что все доводы разума тускнели. В минуты просветления я говорил себе, что она погубила бы мою жизнь. Но тут же какой-то бес нашептывал: «Ну и черт с нею!»

Дней пять или шесть я только о ней и думал. Я не рассказывал Джине о моей встрече с Элен, но Джина обладает каким-то шестым чувством, которое позволяет ей точно судить о том, что происходит в моей душе. Я несколько раз замечал, с каким любопытным и несколько озабоченным выражением она смотрит на меня.

В конце шестого дня я сдался. Эта восхитительная блондинка настолько захватила мои мысли, что я просто не мог работать. И я решил сделать передышку. Поэтому, вернувшись домой, я все же позвонил Элен.

Никакого ответа.

На протяжении вечера я трижды звонил безрезультатно, и лишь при четвертой попытке, уже около двух часов, я дождался наконец, что кто-то снял трубку.

— Хэлло!

— Эд Доусон у телефона.

— Кто, кто?

Я улыбнулся. Это было шито белыми нитками. Можно было не сомневаться, что она во мне так же заинтересована, как и я в ней.

— Позвольте освежить вашу память: я римский корреспондент «Уэстерн Телеграмм».

Тогда она рассмеялась.

— Мне одному страшно скучно. Не могли бы мы встретиться завтра вечером? Если у вас нет, конечно, более интересного занятия, давайте пообедаем у Альфреда?

— Не вешайте трубку, пожалуйста. Мне надо заглянуть в мою записную книжку.

Я подождал, понимая, что меня разыгрывают. Но мне это было безразлично. Минуты через две она вернулась к телефону.