Татьяна Устинова - Близкие люди

– Ну как о чем? О ребенке, конечно! Я же понимаю, как тебе несладко, Степа. Ну, наверное, хватит уже! Можно остановиться. Хочешь, я поговорю с людьми, которые действительно в этом понимают? Его можно отдать в отличный интернат, где ему будет хорошо и спокойно, и ты не будешь постоянно нестись домой, чтобы отпустить очередную няньку или, наоборот, найти ее…

Степан поерзал в своем кресле, старательно пытаясь справиться с горячим желанием немедленно вышвырнуть бывшую жену из машины. Включил приемник, который голосом Филиппа Киркорова заголосил про красную розу.

Все же это было лучше, чем Леночкины излияния относительно Ивановой судьбы.

– Гадость какая, – сказала Леночка про Киркорова. Где-то она слышала, что люди с тонким вкусом не слушают таких исполнителей, как он. – Степ, выключи.

Степан помотал головой. Пребывание с Леночкой в тишине тесного автомобильного салона могло кончиться мордобоем. По крайней мере он за себя полностью отвечать не мог.

– Я не могу это слушать – продолжала тонкая натура Леночка. – Это какое-то убожество!

И переключила приемник с “Русского радио” на компакт-диск, чего Степан никогда в жизни не делал. CD-плейер с середины завел какую-то песню Гребенщикова. Очевидно, кто-то когда-то забыл в нем именно этот диск.

– Ну вот, – удовлетворенно сказала Леночка, – по крайней мере это можно слушать.

Степан покосился на нее с некоторым недоумением. О ее тонком музыкальном вкусе он даже и не подозревал. Как и о том, что она специально поехала в школу, чтобы установить, с кем именно спит Степан, ее бывший муж.

В том, что она поехала в школу именно за этим, он ни секунды не сомневался. Вовсе не Иван ее волновал. И вовсе не из-за Ивана она назначила сегодня встречу на Степановой территории. Просто ей нужно было убедиться, что учителка существует в жизни бывшего мужа.

Он притормозил на светофоре и потянулся за сигаретами.

Прямо перед ним на панели приемника зеленым огнем горели большие иностранные буквы.

CD. И Гребенщиков пел заунывно.

Стоп.

Когда-то это уже было с ним. Именно с ним, именно в его машине.

Он никогда не слушает в машине ничего, кроме “Русского радио”. Он приземленный, грубый мужлан с отсутствующим вкусом. “Русское радио” подходит ему больше всего. Он никогда не переключает приемник с радио на компакт-диск, и тем не менее когда-то, не так давно, приемник был точно так же переключен.

И не на другую радиостанцию, а именно на компакт-диск.

Когда?

– Степ, ты что застыл? – спросила рядом удивленная Леночка. – Гребенщикова никогда на слышал?

Он никогда не слушал Гребенщикова в своей машине.

Было утро. Он торопился, потому что позвонил Чернов и сказал про труп в котловане, а он должен был еще завезти Ивана в школу. Он вытирал стекло, опираясь ладонью о капот, и капот показался ему странно теплым, как будто нагретым на солнце. Капот не был нагрет на солнце. Он был теплым потому, что его машина вернулась из Сафонова только под утро. Ее видела там Саша Волошина, Когда Степан сел в машину, радио не работало. На панели горели те же дурацкие зеленые буквы CD.

Тогда он выругал Ивана за то, что тот трогал приемник.

“Я ничего не трогал!” – верещал Иван. Он действительно ничего не трогал.

И зажигалка. Черная с золотом зажигалка “Кельн Мессе”.

Как сказал Чернов? “Как будто на ней твоя фамилия написана”?

К тому моменту как он высадил у парикмахерской на Новом Арбате бывшую жену, он понял очень многое.

Почти все.

В Сафонове он оказался гораздо раньше, чем предполагал. Ему нужно было во что бы то ни стало приехать до капитана Никоненко.

Машина Чернова, наклонившись влево, стояла на утрамбованной колесами площадке перед конторой. Рядом с ним был припаркован чей-то чужой, грязный и не слишком новый джип.

Принесло кого-то! Кто бы это ни был, Степан сейчас разбираться не станет. Всего только полчаса – и он будет знать все. Полчаса любые дела могут подождать.

И еще он должен предупредить Ингеборгу. Черт, давным-давно можно было купить ей мобильный телефон и не сидеть без связи, как медведи в тайге. Как это он не догадался?

Он о многом не догадывался.

Страшно даже подумать, сколько всего он пропустил мимо ушей, мимо глаз, мимо мозгов, тупица чертов!..

Он тяжело выпрыгнул из машины, захлопнул дверь и взбежал на шаткое крыльцо конторы.

– Черный, что тут у нас происходит?! Ты где?! Чья там машина? Я сейчас ни с кем не могу разговаривать!..