Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

Он представил себе, как она, голая, забирается в его ванну, морщится от слишком горячей воды и шипит от боли, когда вода попадает на разбитые коленки.

Он быстро закурил. Что еще за черт? Он давно уже вышел из возраста, когда грезят о голых женщинах и возбуждаются от одних только мыслей.

Сколько раз в день, по статистике, средний мужчина думает о сексе? Впрочем, Андрей думал не о сексе, а о Клаве Ковалевой. Теперь она будет жить с ним. Пока он не разберется во всей этой чертовщине, она будет жить с ним. Он будет за ней присматривать. Какое изумительное слово – присматривать. Да, он будет присматривать за ней, а по вечерам она будет рассказывать ему свои аптечные новости. Усаживаясь на диван, чтобы подумать, он вытянет руку, и она устроится у него под боком. Она совсем не будет ему мешать, она будет сидеть тихо, как мышка, и от ее присутствия на душе у него станет спокойно и уютно. И еще она ни слова не скажет ему про социум и про его неадекватные реакции.

Неожиданно осознав себя на кухне перед шипящей сковородкой, Андрей помотал головой. В школе у него всегда были пятерки по литературе. Он вдохновенно писал сочинения. Пожалуй, сочинение, которое он придумал только что, было самым лучшим в его литературной практике.

Самое главное, что не случилось ничего особенно страшного. Он не опоздал, Клавдия нашлась, и теперь он не будет так преступно-медленно соображать.

И перестань сейчас же думать о том, как она выглядит по горло в горячей воде, приказал он себе. Подумаешь попозже, когда разгребешь все это дерьмо.

Он мог приказывать себе до завтра. Ничего от этого не менялось.

Минут через сорок он понял, что она решила провести всю оставшуюся жизнь в его ванной. Он постучал и приказал из-за двери:

– Клава, выходи! Я чайник уже три раза грел.

– Сейчас, – пропищала она жалобно. – Ты не мог бы дать мне что-нибудь надеть? Мое все мокрое.

– Я все положил на стиральную машину, – сказал он с досадой. – Вылезай, хватит в подполье сидеть. И намажь йодом свои раны. Йод на полке.

У него было прекрасное настроение, у него давно не было такого прекрасного настроения.

Интересно, она только что придумала, что влюблена в него, или это случилось уже довольно давно?

Сыщик хренов, профессионал, знаток психологии… Вот тебе и психология.

“Ты такой слон, Андрюшка!”

Вот тебе и слон. Он засмеялся.

Дверь из ванной слегка приоткрылась, и показалась Клавдия, красная, как рак, в трижды подвернутых джинсах и старой-престарой, драной на локтях рубахе. После многочисленных стирок она так села, что Андрею налезала только на спину – на грудь рубахи уже не хватало, – зато она была чистой.

– Вот и я, – сказала Клавдия фальшиво-бодрым голосом.

Он кивнул, страшась, что скажет что-нибудь не то или не так. Для него все изменилось после того, что она сказала.

Он положил ей на тарелку огромный, как лапоть, кусок мяса, помидор и огурец.

– Ешь, – приказал он. Она робко взяла вилку:

– А ты?

– И я. – Он уселся напротив и с хрустом откусил огурец. – Водки нет, – сказал он с сожалением. – Сейчас бы тяпнули.

– Ты алкоголик? – спросила она.

– Конечно, – подтвердил он. – Как все мужики.

Мясо было очень вкусное, его было много, а ей неожиданно так захотелось есть, что даже голова закружилась. Не думая ни о каких приличиях, она с наслаждением ела, чуть не урча, как оголодавшая подъездная кошка, а Андрей, пригорюнившись, смотрел на нее.

– Ты что? – заметив его взгляд, спросила она и покраснела. – Мне просто есть очень хочется.

Вместо ответа он встал и положил ей на тарелку еще кусок.

– Чего тебе, чаю или кофе? – спросил он от плиты.

– Кофе, – пробормотала она с набитым ртом. – Спасибо, Андрей. Мне так неудобно, что я…

– Если ты не перестанешь непрерывно мерсикать, я тебя выгоню под дождь, – пригрозил он. – Доедай давай.

Он был самым лучшим человеком на свете. Клавдия это всегда знала, но, когда он вот так возился с ней, ухаживал за ней, кормил ее и варил ей кофе, это было выше ее сил.

Он налил кофе в две огромные кружки, похожие на бульонные. Протиснулся мимо нее в прихожую и вернулся с сигаретами.

– Рассказывай, – приказал он и щелкнул зажигалкой.

Она затянула свой печальный рассказ. Но – странное дело! – в его присутствии ее почти перестали волновать все ее сегодняшние несчастья. И даже лужа, в которой она лежала, показалась ей просто приключением. И даже сумку ей не было жалко. Все это было совсем не страшно – когда он был рядом.