Татьяна Устинова - Пороки и их поклонники

– Че… че… че… ты привязался-то, мать твою так, – сипел он Архипову в лицо и все вырывался, – че… тебе надо-то?! Ты… че, твою мать, дерешься-то?!

Ну, нисколько это не походило на сражение Терминатора с плохими парнями и “силами зла”!

Когда Витек стал вырываться очень уж активно, Архипов вдруг вспомнил про гриф от штанги, зажатый под мышкой. Этот гриф ему страшно мешал, и он, придерживая Витька, еще поправлял его!

Вспомнив про гриф, Архипов вытащил его из-под мышки, примерился – Витек следил за ним испуганными глазами – и несильно стукнул его по башке.

Витек крякнул:

– Э-пс! – и снова лег на пол.

Архипов понял, что этот противник повержен, и оглянулся в поисках второго. Второго поверг Тинто Брасс.

Второй стоял, распластавшись по стене, как жук-жесткокрыл в энтомологической коллекции. Он стоял, и скулил, и косился вниз, отворачивая голову, а Тинто Брасс с изящной брезгливостью держал его за ширинку.

– Молодец, – тяжело дыша, похвалил Архипов Тинто. – Держи, не отпускай!

“Сколько держать-то, – спросил Тинто. – Ты что, думаешь, мне приятно? Он воняет, а я порядочная собака, ни к чему такому не привычная”.

Архипов нагнулся, стараясь справиться с дыханием, и вытащил из кармана у Витька маленький черный пистолетик. Зачем-то со всех сторон осмотрел его и сунул себе в карман.

“Долго еще?” – спросил Тинто.

– Сейчас.

За ремнем джинсов у него были наручники, выпрошенные Расулом у охранника, сторожившего их офис, – что за Терминатор без наручников за ремнем! Архипов пооглядывался, прикидывая, к чему бы ему пристегнуть второго, и открыл дверь в туалет. В туалете оказалась подходящая труба.

– Давай сюда, Тинто!

Тинто Брасс попятился, не отпуская ширинки. Ее владелец отчетливо захрюкал и двинулся за ним, как на ходулях, расставляя ноги.

В тесном туалете Архипов добычу у Тинто перехватил, толкнул на унитаз так, чтобы тот сел лицом к стене, и довольно ловко пристегнул его наручниками к трубе.

“Тьфу, гадость какая, – сказал освобожденный от ширинки Тинто. – Чего только не терплю ради тебя!”

Сидящий на унитазе горестно завыл. Архипов протиснулся мимо него.

– Маша! – крикнул он и прислушался. – Маша!

Ему показалось, что он слышит какое-то шевеление, но тут оживший Витек вдруг стал вставать на четвереньки и пытаться ползти.

– Тинто!

– Нет, нет, – захрипел Витек, – я больше не буду! Ты собаку… убери… собаку убери! А-а!..

Тинто подошел, понюхал и посмотрел на Архипова вопросительно: “Ну что? И этого тоже?!”

– Я сам, – сказал Архипов. – Этого я сам! Вывернув толстую руку, он поднял Витька с пола и потащил за собой. Тот время от времени стукался лбом в стены и двери, выл и матерился.

– Маша!

Архипов толкнул какую-то дверь и разом увидел все это: бугристый отвратительный матрас на полу, окна, заклеенные газетами, жестяную миску с какой-то помойной едой, и еще железную кружку, и грязные голые ноги, и заведенные назад руки, прикрученные к батарее полотенцем.

Увидев это, Архипов озверел.

До этого момента он не чувствовал ничего такого, он делал то, что “должен” делать, потому что именно его Лизавета оставила защищать “сироту”, потому что самое “сироту” уволокли какие-то злые люди и он “должен” был их победить.

– Ах ты, скотина! – негромко сказал он Витьку, размахнулся и ударил так, что голова у того откинулась назад и глаза закатились.

Витек покачался-покачался немного и упал плашмя лицом в пол.

– Тинто, смотри за ним! – приказал Архипов.

– Как вы меня… нашли? – хрипло выговорила Маша Тюрина. – А? Как?!

Она лежала на боку: ни сесть, ни приподняться не позволяли прикрученные руки.

Архипов присел на корточки и стал развязывать полотенца.

– Зачем тебя привязали? – Он развязал одно полотенце и швырнул в Витька. – Ты чего? Убежать пыталась?

– Я утащила телефон, чтобы тебе позвонить, но тебя не было на работе, – быстро ответила она.

Ее вид ему не нравился, и он был почему-то уверен, что она сейчас упадет в обморок. Что он тогда станет с ней делать?

– Молодец, – похвалил Архипов, – всегда так делай. В следующий раз не к батарее привяжут, а в окно вывесят.

– Как ты меня нашел?

Он развязал последнее полотенце и за плечо посадил ее на бугристый отвратительный матрас. И стал осматривать.

На шее синяки и за ухом как будто запекшаяся кровь. Царапина на скуле, ничего особенного.

– Они тебя… били?

– Почти нет. Только за телефон.

– Насиловали?