Виктория Платова - После любви

– Доброе утро, милый.

Ему требуется усилие, чтобы ответить мне:

– Доброе, Сашa.

Вот и нет, Доминик, вот и нет – совсем не доброе, часы показывают четверть девятого, после контрольных «семи» прошло слишком много времени, чтобы почувствовать себя успокоенной.

– Ты давно здесь сидишь?

– С шести утра.

– С чего бы это?

И правда, с чего бы это? Доминик большой любитель поспать, до восьми его и пушкой не разбудишь, откуда такое рвение?

– Мне не спалось.

– Я понимаю. После того что ты вчера натворил…

– После того что натворила ты! – Он неожиданно срывается на крик. – Ты! Ты!!!..

– Не нужно перекладывать с больной головы на здоровую… Вот черт, как же это будет по-французски?

– Не утруждай себя, Сашa. Я и так все понял. Давно понял. Ты хотела что-то спросить?

– Нет.

– Неужели? – Доминик торжествующе трясет двумя подбородками. – А я думал, тебя интересует этот хлыщ. Которого ты заселила в номер рядом с собой. Не взяв у него даже паспорт.

Я слишком измотана ночью с Алексом, слишком наполнена ей, чтобы ломать комедию перед толстяком.

– Да, интересует. Что с того?

Вот он, звездный час Доминика! Не открытие персональной выставки в Музее Гуггенхейма, не приглашение на биеналле в Венецию, не торжественное посвящение в рыцари Почетного легиона – это было бы слишком мелко. Унизить и растоптать меня, и без того поверженную, – таких высот не достигал еще никто.

– Он убрался к чертовой матери. С концами. Убрался к чертовой матери. Не самое плохое дополнение к

отчалил;

отвалил;

слился;

сделал ноги;

навострил лыжи.

При желании Доминик мог бы изрыгнуть еще с полсотни выражений, включая ненормативные арабские и португальские; единственное, не вошедшее в список, – «estoy en la mierda». Его можно отнести ко мне и к самому Доминику, но никак не к Алексу.

– Значит, убрался?

– К чертовой матери! – Радость на лице Доминика неподдельна. – С концами. Я помахал ему ручкой на прощание.

– И когда же состоялось это показательное выступление?

– Когда ты спала… Наверное. Еще и семи не протикало.

– С чего бы это ему было срываться из отеля в такую рань?

Вопрос риторический, я вовсе не жду, что Доминик разъяснит мне ситуацию, но он разъясняет:

– Самолет. У него самолет сегодня утром.

Самолет. Вот почему он попросил Фатиму разбудить его в семь, я могла бы сообразить. Время Спасителя мира расписано по минутам, график составляется на годы вперед, каким-то чудом ему удалось выкроить крохи для Эс-Суэйры, «прилетел и вскорости улетел» – в этом нет ничего удивительного. Удивительно, что он уехал, не попрощавшись со мной. Впрочем, нет… Удивительно – не совсем правильное слово. Он ударил меня под дых.

– Откуда ты знаешь про самолет?

– Он сам мне сказал. А мне – нет.

– Ясно. Что ж, придется прогуляться до аэропорта.

– Зачем? – пугается Доминик.

– Он кое-что забыл. – Безнадежность ситуации заставляет меня врать и изворачиваться, на ходу придумывая фантастические версии.

– Тебя? – Шутку толстяка не назовешь удачной.

– Очень остроумно.

– Я подумал, что все остальное не существенно. Все остальное можно запихнуть в наш шкаф. Так мы всегда и делали, помнишь?

– Господи, Доминик, о чем ты?

– Тебе не нужно ехать. До аэропорта не меньше трех часов.

– Двух с половиной. А если я постараюсь…

– На такой дороге не разгонишься!

– Разгонишься. Если я постараюсь, то смогу уложится в два.

– В два – точно нет.

Сукин сын Доминик, ни разу не выезжавший в аэропорт, прав. В два часа я не уложусь при всем желании.

– Посмотрим.

– Это самоубийство, Сашa… Ты не должна так поступать. Ты…

– Я еду.

Мне нужно сделать над собой усилие, чтобы оторваться от стойки. Если вопреки здравому смыслу я прямо сейчас поеду в аэропорт, то, возможно, еще успею нагнать Алекса у регистрационной стойки. Не может быть, чтобы у него не оказалось хотя бы полутора часов в запасе. Он приехал сюда на арендованной машине, дорога не слишком ему знакома, только безумцы отправляются по горному серпантину, не имея форы во времени. Если я прямо сейчас поеду в аэропорт…

– Ты никуда не успеешь… – Я едва слышу Доминика, так тихо он говорит. – Никуда.

– С чего ты взял?

– Я звонил в Агадир и наводил справки. Самолет вылетает через час пятьдесят. Ты не успеешь, даже если бы наш рыдван был исправен.

Новый удар. Доминик месяцами не подходит к автобусу, я сама устраняю мелкие неисправности в автомастерской по соседству, – откуда же такая осведомленность?