Виктория Платова - После любви

– Ты из-за этого переживаешь? Из-за того, что я выставил тебя дурой перед каким-то индюком? Перед недоноском? Он прав. Именно из-за этого я и переживаю. Истина (как и любая, застигнутая врасплох истина) выглядит почти непристойно. Ненависть к Доминику, проведшему сеанс разоблачения, вспыхивает мгновенно: а он еще имел наглость сделать мне предложение, этот трус, этот жирдяй, этот мешок с удобрениями! Мазила, неудачник, грязная свинья!..

– Ты ошибаешься, Сашa – хрюкает грязная свинья. – Ты очень сильно ошибаешься.

– Нам не о чем больше говорить, Доминик.

Ослепленная ненавистью, я делаю то, что не должна была делать ни при каких условиях: я пинаю обломки, топчу ногами лицо Девушки С Девятью Жизнями, от которой еще недавно была без ума.

– Ты все разрушил! Разрушил!..

Доминик никак не реагирует на мою ярость. Он стоит в углу комнаты, с опущенными плечами, опущенной головой. Краска на его руках изменила цвет, теперь она вовсе не такая яркая, какой была вначале, наверное, то же самое происходит и с кровью, когда кровь становится воспоминанием.

Задерживаться здесь дольше не имеет смысла.

Я не жду, что Доминик окликнет меня, но он окликает:

– Сашa..

– Я пришлю Фатиму, она все уберет.

– Это ты все разрушила, Сашa. Моя жизнь…

– Твоя жизнь – дерьмо!

Дерьмо. Le merde в чистом виде, без всякого вкрапления l'amour. Я торжественно провозглашаю это у входной двери, прежде чем захлопнуть ее за собой: что бы ни сказал сейчас Доминик – ответа я все равно не услышу, а все его слова, отскочив от дерева, к нему же и вернутся.

…Алекс должен ждать меня в номере, так было условлено.

Вместо этого я застаю его у стойки, он о чем-то оживленно болтает с Фатимой, флиртует с Фатимой, черт возьми, уж не ревную ли я? Фатима тоже хороша: никакой пресловутой восточной сдержанности, никакой пугливости, круглое голое лицо смеется, круглый голый рот приоткрыт – и наказание за вольность не предусмотрено: марокканцы чрезмерно либеральны со своими женушками, рано или поздно это вылезет им боком. Я всегда считала Фатиму красавицей, достойной лучшей участи, чем быть женой повара при отеле, но теперь могу суверенностью сказать: здесь ей самое место. Что успел сказать ей Алекс? Что-то забавное – она снова улыбается, прикрыв ладонями подбородок, их тыльная сторона украшена татуировками из хны, это может впечатлить кого угодно.

Алекс тоже попался.

Не потому ли он лезет в карман за портмоне и вынимает оттуда очередную десятку? Просто наблюдать за этим – выше моих сил.

– Фатима! – окликаю я девушку. – Зайди к хозяину.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Отнеси Наби рыбу и отправляйся к Доминику.

Ни на чем не основанная, никчемная ревность заставляет меня совершать одну глупость за другой. Я зачем-то повысила голос на Фатиму, зачем-то разговариваю с ней как с прислугой, хотя мы всегда были на равных. Женщины, помогающие мужчинам справляться с делами.

– Рыбу? – удивляется Фатима.

– Где пакет? – спрашиваю я у Алекса.

– Разве вы не видите?

Все правильно, я давно приметила и пакет, он стоит в ногах Алекса, слегка завалившись набок; прежде, чем пакет перекочует к Фатиме, необходимо изъять из него ключ. Что я и делаю, затратив на это чуть больше времени, чем следовало бы: простые механические движения призваны вернуть мне покой и равновесие.

– Какая муха вас укусила? – интересуется Алекс, когда мы остаемся одни. – Набросились на бедную девушку…

– Вы должны были ждать меня в номере…

– А теперь бросаетесь на меня! Что-то произошло?

– Пока не знаю. Фатима вас удивила?

– С чего вы взяли?

– Вы отдали ей десятку. Я видела.

– Это внеплановая десятка. Я просто купил у нее одну вещь.

– Какую же?

Вместо ответа Алекс перегибается через стойку и собирает плотные кусочки картона, оставленные Фатимой: мимо меня проплывают обе половины лошади, и оба бабуша, и дворец Бахия.

– Я купил у нее карты для арабского гадания.

– И вы уже знаете, как ими пользоваться?

– Конечно. Это несложно. Я научу и вас.

В руках Алекса карты преображаются: теперь они кажутся мне старинными, едва ли не раритетными, десять евро за такой подарок судьбы – сумма явно недостаточная.

– Четырем сторонам каждой карты соответствуют половинки четырех предметов. Лампа, кальян, дворец…

– Это Бахия.

– Все может быть. Персонификация предметов в данном случае меня не интересует. Только символика. Лошадь, полумесяц со звездой, кошка, верблюд и так далее. Всего двадцать карт. Укладываем по пять карт в ряд, получается четыре ряда. И смотрим, какие из половинок совпали. Их месторасположение значения не имеет – они могут совпадать и сверху, и снизу, важно, чтобы карты были соседними. Цельный рисунок даст нам ответ: