Марина Серова - Ласточка смерти

– Работаем потихоньку, – уклончиво ответила я.

– Расскажите мне, как у вас пропал пистолет.

Ах, вон оно что! Но откуда он знает об этом? Устинов рассказал?

– Откуда вы об этом знаете? Я оставляла заявление Олегу Михайловичу. Он передал его вам?

– Да, Женя. На вас было совершено нападение, а это уже дело уголовной полиции. Расскажите мне подробно, где и когда на вас напали. – Капитан вынул чистый листок бумаги и приготовился записывать.

Я подробно рассказала о случае у коттеджа Гончаровых. Бодров изредка останавливал меня, прося уточнить ту или другую деталь, после чего сказал:

– Не исключено, что на вас напал опытный преступник. Будем ждать, когда он пустит в ход оружие, тогда и разберемся, куда делся ваш пистолет.

– Неужели все так серьезно? – засомневалась я.

– Да, Женя, все настолько серьезно, что вы себе этого даже представить не можете. – Бодров вложил листок в какую-то папку, закрыл ее и положил перед собой. – У меня к вам еще одна просьба: постарайтесь никуда не выезжать из Тарасова. Вы нам можете понадобиться.

Вот это номер! Значит, пропала моя турбаза, пропала клубника и минеральная вода? Что значит «постарайтесь не выезжать»? Это подписка о невыезде или просто просьба? Я же потерпевшая!

– Валерий Петрович, с чем связано это ограничение?

– Мы проводим расследование, но с материалами дела я вас знакомить не вправе. Это все, что я могу вам сообщить. – Бодров встал из-за стола. Это означало, что разговор окончен.

Я тоже поднялась со стула и уже собралась уходить, когда капитан меня остановил:

– Евгения!

Я обернулась.

– Присмотрите за Денисом Гончаровым. Рыков сегодня звонил, говорил, что у парня новый телохранитель, но мы больше доверяем вам. Заплатить вам мы не сможем, так что воспринимайте это как особое задание.

– Хорошо, Валерий Петрович, сделаю, что смогу, – пообещала я и вышла из кабинета. В дверях я столкнулась с молодым оперативником. Он ворвался в кабинет и отрапортовал:

– Валерий Петрович! Мы напали на след!

Бодров приложил палец к губам и выразительно посмотрел в мою сторону. Оперативник обернулся. Мне не оставалось ничего другого, как покинуть кабинет. Дверь за мной закрылась, и полицейские принялись что-то горячо обсуждать. Слов я уже не слышала, но знала по опыту: если у сотрудников уголовной полиции есть от меня секреты, значит, они вышли на след преступника. Но почему Бодров так беспокоится о Денисе? Ведь парень через два дня уедет в Германию, а там его уже никто не достанет. Наверное, на это есть причины.

Но у Дениса есть свой телохранитель. Штатный. Интересно, куда он запропастился? На звонки не откликается. Может, попробовать еще раз позвонить? Спустившись к машине, я набрала номер Сергея. После четвертого гудка в трубке послышался его голос:

– Алло. – Голос был подозрительно слабым.

– Сережа, ты где? – встревожилась я. – Почему не отвечал на звонки?

– В больнице. Меня только что перевели из реанимации в общую палату. Я не мог взять телефон, мне не разрешали говорить.

– В какой ты больнице? Я сейчас к тебе приеду. – Я лихорадочно стала соображать, что можно привезти Сергею. Сок? Кефир? Минеральную воду? – Что тебе привезти?

– Мне ничего не нужно, есть мне пока нельзя.

Вот это номер! Нужно расспросить его подробнее, что с ним случилось. Болеть он не болел, значит, или травма, или нападение. Нужно срочно ехать в больницу.

– Сережа, ты не сказал, в какой ты больнице.

– Во Второй городской, отделение не знаю…

– Я сама разберусь, – сказала я, – лежи пока и молчи, я сейчас приеду.

Я села за руль «Лады», мысленно ругая машину, повернула ключ зажигания и буквально понеслась во Вторую городскую. На Пугачевской я попала в пробку и целых полчаса ползла вместе с другими машинами по полметра в минуту. Окно пришлось закрыть, иначе я бы задохнулась от выхлопов. Время шло, а мне столько еще нужно было сделать. Во-первых, выяснить, кто управлял яхтой. Во-вторых, узнать, где Денис и как работает его новый телохранитель. В-третьих, съездить к Сергею Вольфовичу и от него узнать, как дела в преступном мире. Он хоть и адвокат, а знает о преступниках больше, чем сотрудники отдела по борьбе с организованной преступностью. Уголовники очень часто просят его выступить в их защиту на суде. И он их защищает как может. Вообще, странное дело: защищать человека, о котором знаешь, что он совершил тяжкое преступление. Какую выдержку нужно иметь, чтобы при этом хладнокровно искать слабые места обвинения. Преклоняюсь перед такими людьми, хотя их работа иногда мне кажется аморальной.