Джеймс Чейз - С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.

Он усмехнулся.

— Мы подъедем с черного хода, мистер Стивенс, — сказал он. — Таким образом мы не потревожим охотников за новостями.

Можно было подумать, что он прочитал мои мысли… На меня опять напала паника. Может, выскочить из такси на ходу? Я взглянул на дверцу машины и убедился, что с нее убрали ручку.

Тяжелая ручища Педро легла мне на плечо.

— Не волнуйтесь, мистер Стивенс!

Машина замедлила ход и повернула на длинный, темный пандус, перегороженный в конце шлагбаумом, который поднялся при нашем приближении. Мы оказались в огромном подземном гараже.

Из тени вынырнули трое из охраны Фергюсона. Они окружили машину, молчаливые, внимательные, зловещие.

Педро вылез из машины с чемоданом в руке.

— Пошли, мистер Стивенс!

Я вышел из такси и оглянулся. Три охранника составляли арьергард, поэтому я пошел за Педро к лифту. Мы вошли в кабину, он нажал на кнопку. Стражи отошли назад, когда дверца кабины начала закрываться.

Педро провел меня по длинному коридору, затем отворил дверь и отступил вбок.

— Не волнуйтесь, мистер Стивенс, — снова сказал он. — Садитесь и ждите.

Я вошел в роскошно обставленную комнату для ожидания, в которой стояло десятка два удобных кресел и столько же журнальных столиков, на которых лежали газеты, журналы и какие-то брошюрки.

— Садитесь, — сказал Педро, закрывая дверь.

Он подошел к одному из кресел, развалился в нем и потянулся за журналом «Пентхаус».

Я подошел к огромному окну и посмотрел вниз на Парадиз-бульвар. Люди походили на муравьев, машины — на миниатюрные игрушки. Дальше виднелись пляж, пальмы и море.

Педро внезапно тихонько присвистнул.

— Эта куколка даже не нашла нужным скрестить ноги, — пробормотал он. — Ну, не бесстыжая ли?

Я игнорировал его. Я не мог думать ни о чем другом, кроме побега. Но все мои планы проваливались… Допустим, я сейчас выскочу из комнаты с воплем: «Убивают!..»

Отворилась дверь, на пороге стояла Соня Мелколм.

Я сразу же почувствовал облегчение. С той поры, как я очутился в этом страшном кошмаре, она была единственным нормальным человеком, с которым мне довелось встретиться. Но я понимал, что не могу ее подводить. Не могу даже попытаться объяснить ей, в какую я попал переделку. Во-первых, у меня нет и не будет такой возможности. Ну а если бы даже она и была, Соня могла просто посчитать меня ненормальным…

— Мистер Стивенс? — спросила она, посмотрев на меня. — Будьте любезны, пройдите сюда.

Я видел, как ее милые серьезные глаза скользнули по моему мешковатому костюму и стоптанным ботинкам. Наверное, она уже привыкла к одетым с иголочки богатым бизнесменам, которые приходили в офис, но выражение ее лица не изменилось.

Я посмотрел на нее очень внимательно, но она меня не узнала. Да и как она могла это сделатъ? Ведь на этот раз я не скрывался за блестящим фасадом Джона Меррилла Фергюсона. Для нее я был всего лишь Джерри Стивенс, безработный актер.

Я пошел за ней по коридору.

Что-то пробормотав, Педро уронил журнал, поднял с пола чемодан и пошел следом за мной.

Когда мы повернули за угол, я увидел впереди дверь в личный кабинет Джона Меррилла Фергюсона.

За дверью, подумал я, меня ожидает мистер Дюрант с окончательными документами, которые я должен буду подписать. Я весь собрался.

Соня отворила дверь и отступила вбок.

— Мистер Стивенс, сэр…

Она знаком предложила мне войти.

Я вошел в знакомое помещение, заранее предвкушая реакцию Дюранта на мое неповиновение. И остановился как вкопанный, посмотрев оторопело на Соню, которая уже прикрывала дверь.

ВМЕСТО ДЮРАНТА ЗА СТОЛОМ, ГДЕ ПАРУ ДНЕЙ НАЗАД СИДЕЛ Я, НАХОДИЛСЯ ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО Я ИЗОБРАЖАЛ: ДЖОН МЕРРИЛЛ ФЕРГЮСОН.

Мысль движется со скоростью света.

Когда я стоял, глядя на человека за столом, мне на память пришла история, рассказанная мне однажды вдребезги пьяным актером, кстати, звездой экрана, который схватил меня за отворот пиджака и стал рассказывать, какой ужас ему довелось пережить.

«Я спал, Джерри. Потом неожиданно проснулся и вижу, что я стою возле кровати, как если бы я вышел из собственного тела. И вот стою и смотрю на самого себя, на себя, самого настоящего, а не на свое отражение в зеркале. Это было что-то чудовищное… Настолько жуткое, что я даже и описать не могу… Я — вне своего тела!»

Я знал, что он пьян, но на меня произвел впечатление его рассказ.

И вот теперь я как бы смотрел на самого себя. Сколько раз я смотрел в зеркало на себя, замаскированного под Джона Меррилла Фергюсона, говоря себе, что я мог бы быть им.