Татьяна Коган: Эффект недостигнутой цели

– Случалось, – пространно ответил Бажин.

– Так случалось или работал? – Геннадий Петрович взял ручку, повертел, сунул обратно в подставку. – А?

– Справлюсь.

– В армии служил?

– Служил.

– Бухаешь?

– Нет.

– Набухаешься – уволю, – благодушно пообещал работодатель. Постучал пальцами по крышке стола, задумавшись, затем решительно встал. – Ладно, пошли. Выдам тебе спецодежду. Завтра чтобы без опозданий.

Руслан последовал за ним из кабинета, усмехаясь про себя. Это было самое быстрое собеседование в его жизни.

Перевалило за полночь, а сна не было ни в одном глазу. Учитывая, что в конторе ему нужно появиться в шесть утра, а вставать соответственно в пять, Руслан понимал, что выспаться вряд ли удастся. Он лежал на кровати, закинув руки за голову и уставившись в серый потолок. Его охватило еле заметное, неприятное волнение, словно бы он стоял на пороге чего-то важного, готового вот-вот произойти. Он давно научился контролировать свои эмоции, мог сохранять спокойствие в ситуациях, вызывающих панику у большинства людей. Но вот с этим тревожным, «предстартовым» мандражом ничего поделать не мог. Он настигал его каждый раз перед началом чего-то нового, и он старался не замечать его. Просто сейчас волнение казалось сильнее, чем обычно. Это проклятый городок играл на нервах.

Бажин закрыл глаза, стараясь успокоиться и замедлить сердцебиение. Он расслабил каждую мышцу, представляя, как тело наливается тяжестью и его затягивает в темный медлительный водоворот. Все глубже и глубже, на самое дно, где нет ни света, ни звука, ни запаха. Плавное течение уносит все мысли, оставляя блаженную пустоту, где…

– … Нельзя выходить за черту! Слышишь, мелкий ублюдок?! Ты забыл? Забыл, что тебе велели? – разрывающий перепонки крик вибрирует над самым ухом и становится все громче и громче. И тот, кому принадлежит этот хриплый, полный ненависти голос, вдруг возникает из темноты, подобно злому гиганту из детской сказки. Он все ближе и ближе; в его черных глазах плещется безумие.

– Ты сам вынуждаешь меня на крайние меры! – Здоровенный кулак, как в замедленной съемке, взмывает в воздух, замирает в самой высокой точке и вдруг начинает стремительно опускаться.

Душераздирающий крик вырвал Руслана из полусна, заставив подпрыгнуть на постели. Он резко сел, соображая, что к чему, и бросился к окну. Крик донесся с улицы, но, как Бажин ни вглядывался, никого не увидел. Только лужи на разбитом асфальте поблескивали под звездами – к ночи тучи разошлись, открыв черный, испещренный огнями небосвод. Несколько секунд Руслан раздумывал, затем наспех оделся и вышел из дома.

Влажная прохлада облепила лицо. Он поморгал, окончательно проснувшись. Прошагал по тротуару до угла, постоял, прислушиваясь. Никаких звуков и голосов. Тихо. Бажин развернулся и побрел обратно.

– Ты что-то рано, – одобрительно хмыкнул Иваныч. – Посиди пока или поразминайся. Полчаса еще. Мне с мелкотой закончить надо.

Саша кивнула и уселась на лавку у стены. Достала из сумки кроссовки, переобулась.

В зале было шумно. Тренировка у малышей шла полным ходом. Одни спарринговались, вторые выполняли общефизическую подготовку, третьи отрабатывали приемы у груши. Сашке нравилось приходить пораньше, чтобы понаблюдать за священнодействием. Она когда-то тоже пришла к Иванычу десятилетней пигалицей, не с просьбой даже – с требованием сделать ее сильной и смелой. Тренер тогда усмехнулся, спросил, для чего ей понадобилась сила. Саша тут же выложила:

– Чтобы пацанов в классе бить. Надоели.

– Сурово, – подавил улыбку Иваныч. – Спортивную одежду с собой взяла? Раз ты такая боевая, вон, раздевалка.

Боевая-то боевая, но ох и сложно ей пришлось в первый год. Не бросила только из упрямства. Что она, хуже остальных? Они тоже устают и не жалуются. Делать скидку на то, что она единственная девочка в секции по боксу, ей даже в голову не приходило. Помогло еще и то, что мать сильно протестовала, не хотела, чтобы дочка занималась «этим жестоким, мужским спортом». Саша не могла пойти у нее на поводу. Она принимала свои собственные решения и несла за них ответственность. А мама… Слишком разные они с мамой…

На второй год стало заметно легче. Регулярные занятия наконец возымели эффект. Саша с легкостью отжималась по сто раз за один подход, набирала по сотне подтягиваний за тренировку и бегала по десять километров. Она ни в чем не уступала мальчишкам-сверстникам, а те, сперва воспринимавшие ее с известной долей сарказма, постепенно зауважали и приняли в компанию.