Людмила Зарецкая - Мой любимый сфинкс

По обе стороны дороги чуть вдалеке темнел лес. Величавый, неприступный, таящий в себе немало опасностей. Аржанов леса не боялся. Ему лес был не врагом, а другом. Добрым знакомцем, с которым они знали друг о друге все. Между дорогой и лесом расстилались поля, засеянные овсом и пшеницей. Сюда приходили семьи кабанов, а иногда забредали и медведи.

Золотились на солнце, шуршали полузрелые колосья, порождая тихую ненавязчивую музыку российского поля. Пахло летом, свежестью и чуть-чуть зверем. Необъятная даль, уходящая за линию горизонта, как всегда, наполняла сердце Аржанова гордостью за родину, которую он любил со всеми ее недостатками и проблемами и которую не согласился бы променять ни на какую другую страну.

Ему душно и неинтересно было в Европе. День-два – и начинало нестерпимо хотеться обратно, в затерянную в лесах глушь, где все было родным, до боли знакомым и настоящим. Раз в год он выбирался на собственную яхту, стоящую на причале в итальянском городе Чезенатико. Но, за неделю избороздив просторы Адриатического моря, он с чувством глубокого облегчения уезжал домой, чтобы по северным рекам выйти в Кубенское озеро на маленьком катере, ни размерами, ни «начинкой» не сопоставимом с итальянской яхтой. И наконец-то почувствовать себя полностью счастливым. Ну не любил он моря. Точнее – был к нему равнодушен.

А вот северный российский край с его неброской, немного сердитой красотой любил всей душой. Потому что только здесь чувствовал себя своим. Из-за вершин елей выглядывало, дурачась, солнце. Мелькало в далеких кронах, обещая по-настоящему жаркий летний день. А в изгибах дорожки, прятавшейся среди золотистых колосьев, мелькала чья-то тоже золотистая на солнце головка. Явно женская.

– Ч‑черт… – Притопив газ, Аржанов помчался ей навстречу. – Девушка, вы что, с ума сошли? – Он испугался, а потому почти кричал от непривычного для себя волнения. – Вы что здесь делаете? Тут кабаны стаями ходят. И медведи встречаются. Вам что, жить надоело?

– Как – кабаны? – Худенькая девица, одна из тех двух, что приехали вчера вместе с хирургом Завариным, тревожно метнулась в сторону его мотоцикла. – Вы меня разыгрываете, наверное.

– Зачем? – Аржанов пожал плечами. К нему медленно возвращалась его привычная невозмутимость. Рядом с ним девице ничего не угрожало, а проучить ее следовало, чтобы в следующий раз не вздумала шастать где попало. – Это охотничья база. Сюда приезжают, чтобы охотиться, а потому ничего удивительного, что тут везде звери.

– Вот прямо так и везде?

– Там, где огороженная сеткой территория, – везде. Мы их специально разводим. В естественных условиях проживания. А сейчас лето, как раз молодняк подрастает. Нарвались бы на разъяренную мамашу – и все. Вы зачем за забор полезли? На воротах же везде объявления висят, что проход запрещен. Да и заперты они, ворота.

– Я через открытые прошла, честное слово… – Голос девицы задрожал от переизбытка чувств. – Я видела, что там ворота, но они были открыты, а тут поле, а не лес. Разве на поле могут быть звери?

– На кабанов охотятся в овсах, – менторским тоном сказал Аржанов, и ему стало смешно. – Да и медведи в овес ходят иногда. Потому и сеем. А за открытые ворота я егерей выдеру. Что за бардак, честное слово!

– Как выдерете? – Худышка, похоже, опять испугалась.

– Образно говоря. Всего лишь без премии оставлю, – успокоил ее Аржанов. – Садитесь, я вас обратно отвезу. Не бросать же вас тут на съедение.

Девица опасливо посмотрела на мотоцикл и замялась.

– Вы что, никогда на мотоцикле не ездили?

– Н‑нет.

– Ну вот, заодно и попробуете. Вы не волнуйтесь, – он помешкал, вспоминая ее имя, – Зоя. Я хорошо вожу мотоцикл, и в здешних местах это один из самых надежных и безопасных способов передвижения.

– Меня Златой зовут, – тихо ответила девушка и неловко взгромоздилась на сиденье за его спиной. – И я нисколько не сомневаюсь, что вы хорошо водите мотоцикл. Судя по вашему самоуверенному виду, вы все делаете великолепно.

– Держитесь, – сухо скомандовал Аржанов и, обернувшись на ее сомневающееся лицо, уточнил: – обнимите меня за пояс. Двумя руками. Иначе упадете.

Тонкие, похожие на веточки ручки с наманикюренными пальчиками послушно обвились вокруг его талии. На плечо свесился золотистый хвост волос, довольно тяжелый. Возле уха Аржанов слышал напряженное сопение. Он знал, что ей страшно, но она не ойкала и не ныла, что, несомненно, делало ей честь. Характер Аржанов ценил во всех его проявлениях.