Валентен Мюссо - Круг невинных

Ей пришлось долго идти; ее вели за руку, что в такой грубой форме указывало ей, куда идти. На каждом шагу она боялась упасть и слышала свое неровное дыхание, с трудом проходящее сквозь ткань капюшона. Ей хотелось убежать, отбиваться, сопротивляться этому унижению, но она знала, что все попытки заранее обречены на неудачу.

После нескончаемой ходьбы, состоящей из подъемов и спусков, Жюстина поняла, что ее вывели на автостоянку: звуки, характерные для большого пространства, явный запах машин не оставляли в этом ни малейшего сомнения.

Если они забрали мальчишку, она немного поставила бы на свою шкуру. У них наконец появилось то, что они хотели; почему бы теперь не избавиться от нежелательных свидетелей? На самом деле никто не был в курсе ее инициативы. Даже Марк Монтейро не имел достаточно информации для какого-либо конкретного вмешательства.

Ее заставили сесть в машину, которая, судя по запаху, была совсем новой. Похоже, там находилось трое мужчин: шофер, потом тот, который привел ее, и третий, на пассажирском месте. Трое неизвестных хранили молчание, если не считать нескольких слов, брошенных водителю:

– Поехали, через двадцать минут надо быть на месте.

Жюстина не могла решить, успокоили ее эти слова или, наоборот, взволновали. Кто командует этими типами? Она знала, что ее похищение связано с армией или секретной службой. Не собирались ли они избавиться от нее, пользуясь полной безнаказанностью? Не паникуй, Жюстина. Они хотят, чтобы ты боялась за свою жизнь; это даст им уверенность, что ты больше никогда не будешь вмешиваться в их дела. Они запугивают тебя, и больше ничего.

Машина выехала с автостоянки и направилась по наклонному въезду, который был настолько крутым, что вызвал у нее тошноту. Обычным пассажиром она всегда чувствовала себя бодрее.

Теперь они ехали по дороге. Машина шла на полной скорости – по крайней мере, Жюстина это чувствовала. Она не имела ни малейшего понятия, день снаружи или ночь. Нельзя было позволять панике взять над нею верх. Надо оставаться настороже, пользоваться всеми оставшимися возможностями, чтобы найти средство сбежать от похитителей…

Вдруг машина снизила скорость и под скрип гравия припарковалась у обочины. Однако ничего не произошло. У Жюстины сложилось впечатление, что они двигались не больше двадцати минут.

– А теперь? – произнес мужской голос.

– Ждем. Они не должны опоздать со своим сигналом.

– Ты точно все хорошо понял?

– За кого ты меня принимаешь?

Жюстина не могла представить себе сцену, которая происходила в нескольких сотнях метров от нее, на месте, где днем находилась импровизированная автостоянка, а сейчас было пусто. Стоя перед седаном, Полифем держал во рту сигарету, раскаленный кончик которой светился в темноте. Он сделал глубокий вдох и выдохнул облако дыма в прохладный ночной воздух.

– Quousque tandem abutere patientia nostra? [50] «Доколе же ты будешь злоупотреблять нашим терпением?» – знаменитое начало «Катилинарий» Цицерона. – Прим. авт. – прошептал он сквозь зубы.

– Извините, месье, что вы сказали? – спросил его охранник.

– Ничего, – ответил Полифем.

Да, Александр уже очень долго злоупотреблял его терпением. Тем не менее мужчина испытывал к этому юноше что-то вроде нежности, смешанной с уважением. Он настолько презирал слабых и непостоянных взрослых, что ум и сила этого ребенка порождали в нем восхищение с ноткой ревности. Полифем никогда не считал его врагом: он знал, сколько важного они могли бы сделать вместе, если бы удалось его убедить. Они оба заполучили бы почти безграничную власть.

Реакция Александра была предсказуема. У него не оставалось другого выхода, как только связаться с ними, позвонив на мобильный телефон Винсента Нимье. Полифем хорошо знал, что Александр никому больше не позвонит, особенно в полицию. Он – чудовище, воплощенное зло и, как все чудовища, одинок. С обескураживающей простотой юноша предложил обмен: через несколько месяцев он станет совершеннолетним и будет готов сдаться и вытерпеть все эксперименты, какие надо, за освобождение Неродо и своего дяди. Это условие sine qua non.

Полифем не мог отказать; желание заполучить этого юношу стало для него настоящим наваждением. Чтобы сохранить за собой преимущество, он сам выбрал место встречи. Александр согласился безо всяких условий, и Полифем услышал в его голосе некоторое смирение. Наконец-то он все осознал и готов к тому, что его заберут.