Эллери Квин - Приёмыш на заклание.

... День проходил за днем, наступил конец июля. Тридцать первого, спустя почти четыре недели после той ночи, Элтон Хамфри распрощался с частными детективами.

На другое утро — это был четверг — Джесси вымыла и одела мальчика, накормила его кашкой, напоила молочком и вручила Саре Хамфри.

— Вы уверены, что сумеете управиться с ним? — озабоченно спросила она. (Миссис Хамфри была слегка простужена. ) — Я охотно откажусь от выходного. Отгуляю в другой раз.

— Нет, нет. — Миссис Хамфри глядела на Майкла поверх марлевой повязки, прикрывавшей нижнюю половину ее лица.

Джесси хотела бы, чтобы она не нацепляла такую маску по малейшему поводу и не пугала бы ребенка. Кроме того, Джесси придерживалась взгляда, что чем больше оберегать ребёнка от разных микробов и вирусов в ранние месяцы жизни, когда у него вырабатывается иммунитет, тем более восприимчив к болезням он будет. Но миссис Хамфри следовала советам книги, вернее — книг; их у нее была целая полка возле постели.

— Что вы, это вовсе не нужно, мисс Шервуд. Всего-навсего небольшая простуда. Мы отлично обойдемся без няни — правда, золотой мой?

— Может быть, мне все же вернуться к вечеру? — сказала Джесси.

Майкл уставился своими глазенками на белую маску, и уголки его маленького ротика начали кривиться.

— Не хочу даже слышать об этом. — Миссис Хамфри принялась щекотать животик ребенка. — Тю-тю, крошка! А ну, посмейся, родненький, золотенький мой!

— Мне действительно все равно, когда взять выходной — настаивала Джесси, с трудом сдерживаясь от желания прекратить развлечение своей хозяйки.

Но Майкл прекратил его сам — он принялся сучить ногами и и хныкать. Миссис Хамфри виновато отстранилась от него.

— Не рекомендуется щекотать ребенка, особенно на полный желудок. — Джесси подхватила Майкла, вытерла личико и положила обратно в постельку.

— О боже, — вздохнула Сара Хамфри. — Мне еще надо так многому научиться!

— Не так уж многому, — не удержалась Джесси. — Это всего-навсего вопрос здравого смысла, миссис Хамфри. Наверное, мне все же лучше вернуться сегодня вечером...

— Я решительно запрещаю вам! Я знаю, с каким нетерпением вы ожидали возможности провести вечер в городе...

В конце концов Джесси была вынуждена сдаться. Сидя за рулем своего старенького двухместного «доджа» выпуска 1949 года, она до самой железнодорожной станции твердила, что должна подавить в себе материнский инстинкт. Миссис Хамфри пойдет на пользу, если она сама повозится с ребенком. Матери не должны перепоручать другим заботы о своем ребенке.

И все же Джесси весь день чувствовала себя не в своей тарелке. Это мешало ей хорошо провести время, как она рассчитывала. Она гостила у своей давней приятельницы, Бель Берман, старшей няни нью-йоркского госпиталя и хотя они вместе походили по магазинам, позавтракали в пропахшем вином ресторанчике на 45-й улице, стены которого были обклеены французскими туристскими плакатами, и побывали в кино, мысли Джесси все время возвращались к острову Нэр и несчастному маленькому личику в детской ванне.

Обедали они дома у Бель Берман на 11-й Западной улице, и Джесси беспрестанно поглядывала на часы.

— Что с тобой? — спрашивала ее подруга, убирая со стола посуду. — Можно подумать, что ты оставила тяжело больного пациента.

— Прости меня, Бель, но я очень озабочена младенцем. Миссис Хамфри простужена, и если она распустит себя... Кроме того, она так беспомощна и не умеет простейших вещей!..

— Господи, Джесси! — воскликнула Бель Берман. — Есть ли что-нибудь на свете более здоровое, чем ребенок? Во всяком случае, твоей хозяйке это пойдет только на пользу! Ох уж эти мне богатые матери! Выбрось из головы свои глупости... Нет, нет, я сама вымою посуду, а ты усаживайся поудобнее и развлекай меня разговорами. Кстати, как ты ухитряешься так сохранять фигуру? Ты же ешь как лошадь!

После обеда к Бель Берман явились несколько ее друзей, и Джесси старалась принять участие в их болтовне о госпитале, вместе с ними добродушно перемывая косточки врачей и сестер, которых они знали. Но с каждой минутой она чувствовала все большее и большее беспокойство. Наконец она поднялась с места.

— Бель, я знаю, ты думаешь, что я — климактеричка или что-нибудь в этом роде, но ради бога извини, если я нарушу наш уговор и не останусь у тебя ночевать.

— Джесси!

— Я не могу вынести мысли, что мой драгоценный мышонок находится в руках этой женщины, которая не умеет обращаться с детьми! — яростно сказала Джесси. — А что, если она расхворалась всерьез? Наши горничные не отличат одного конца ребенка от другого. Если я уйду сейчас же и поймаю такси, то поспею на поезд в одиннадцать ноль пять.