Наталья Александрова - Дом призрака

Собака вытянула Надежду из шкафа, проволокла мимо коробок и перевернутого операционного стола, затем мимо кучи сломанных стульев и там отпустила ее руку. Снова посмотрела очень выразительно и вдруг нырнула за кучу сломанной мебели. Надежда поморгала глазами – только что была собака, и вдруг пропала! Странно как-то – вроде и собаченция-то не маленькая, хоть и худая очень, вот как не было ее…

Снизу раздалось глухое выразительное рычание – не стой столбом, шевелись быстрее!

И Надежда Николаевна, приличная женщина средних лет с высшим образованием, встала на четвереньки и полезла в собачий лаз. Потому что больше не оставалось ничего другого.

Удачно преодолев проход между стульями, ничего не задев и только один раз больно стукнувшись локтем, Надежда оказалась возле стены, в которой было большое отверстие. Вряд ли такое сумела пробить собака, очевидно, когда-то давно мастера что-то здесь делали да и забыли поставить решетку на место. Или просто поленились. Собака, приглашая, тихонько рыкнула впереди. Надежда торопливо полезла в отверстие, стараясь не думать, во что превратятся ее куртка и брюки. Сзади слышались громкие шаги.

– Черт знает что! – узнала она голос брюнетки. – Господи, до чего ты мне надоел! Ну сколько можно! Ты что – совсем дебил? Не соображаешь, что нужно сидеть тихо и не привлекать к себе внимания?

В ответ послышалось рычание не хуже собачьего.

– Не скалься! – взвизгнула брюнетка. – Нечего на меня рычать! Говори, зачем ты вышел из дома, кретин?

– Я не кретин!

Услышав этот голос, Надежда вздрогнула. Голос был совершенно невыразительный и скрипучий, как будто заговорила железная труба или еще какая металлическая конструкция. Непонятно было даже, кому принадлежит голос – мужчине или женщине. Но Надежда знала, что говорит убийца.

– Отойди от меня! – взвизгнула женщина. – Убери руки! Дай дверь открыть!

Послышался скрип двери – очевидно, эти двое вошли в шкаф, а потом открыли потайную дверь. Надежда хотела было выйти и бежать, пока никого нет в коридоре, но не смогла развернуться в узком проходе. Пришлось ползти вперед. Было очень неудобно, да еще внутренний голос очухался и начал зудеть, что Надежда совершенно потеряла представление об опасности, что она лезет очертя голову куда ее не просят и далее в том же духе. Надежда подумала, что было бы здорово, если бы этого зануду можно было время от времени выключать, как радиоприемник. Голос обиделся и замолчал.

Узкий проход кончился, и Надежда очутилась в небольшом тесном пространстве, размером полтора на полтора метра. По одной стене шли какие-то трубы, некоторые теплые, другие покрыты влажным конденсатом, по другой стене змеился толстый электрический кабель, похожий на сытого удава. А на третьей стене было крошечное зарешеченное окошко, которое выходило в ту самую комнату, где только что была Надежда, а теперь находились те двое. Еще в комнате была куча старой пакли, оставшейся, надо думать, от строителей. И на этой куче собака устроила себе лежбище.

Пахло в комнате отвратительно, у Надежды сразу же засвербило в носу от шерсти и застарелой пыли. Она с трудом поднялась, потому что затекли ноги, кроме того, ей хотелось заглянуть в окошко. Пришлось наклонить голову, так как потолок в крошечном помещении был низковат.

Надежда осторожно бросила взгляд в окошко. Как она и думала, оно выходило в ту самую жилую комнату, где стояли два стола, диван, еще какая-то мебель. И сейчас там находились те двое – брюнетка с хищным оскалом и ее спутник.

В данный момент брюнетка не улыбалась, она быстро ходила по комнате взад-вперед, обхватив себя руками за плечи.

Надежда осторожно перевела взгляд на мужчину. Он был все в той же неприметной темной куртке с капюшоном. Лица его не было видно. Он стоял, чуть ссутулившись, руки его безвольно свисали вдоль тела, однако Надежда точно знала, что приближаться к этому человеку больше чем на три шага никак нельзя. Очевидно, брюнетка тоже это знала, потому что обходила его стороной.

– Черт знает что! – говорила она. – Это просто черт знает что! Валандаемся тут уж не знаю сколько времени и ничего, слышишь, ничего не достигли! И все из-за тебя! Ты ничего, просто ничего не можешь сделать по-человечески!

Мужчина заворчал что-то злобно, как рассерженный медведь, затем сделал шаг к своей собеседнице, при этом капюшон упал у него с головы, и Надежда едва не вскрикнула. Голова его была покрыта белым пушком, сквозь который неприятно просвечивала розовая кожа, брови и ресницы тоже были белые и какие-то неровные, кожа на лице вся в некрасивых красных шрамах.