Наталья Александрова - Священный изумруд апостола Петра

Слишком узкий для взрослого человека. Но там же, в этом проеме, Аня увидела решетчатую крышку вентиляционного туннеля.

Ну да, в этой комнате нет окон, и если бы здесь не было вентиляции, здесь можно было бы задохнуться.

Той же металлической пластинкой, которой до того она разрезала скотч, Аня вывернула винты, сняла ажурную крышку, подтянулась и влезла в вентиляцию.

Канал был узкий и тесный, но она все же сумела протиснуться в него и медленно поползла, извиваясь, как змея.

Она ползла очень медленно, сантиметр за сантиметром, но все же понемногу продвигалась вперед и вскоре поняла, что достигла края «гостевой комнаты». Теперь за стенкой канала был холл.

Она ползла дальше и дальше, медленно, упорно – и наконец увидела впереди едва различимый свет. Этот свет придал ей новые силы, и она поползла быстрее.

И скоро оказалась возле следующей решетчатой крышки.

Она выглянула через решетку и увидела небольшую пустую комнату.

Аня снова воспользовалась металлической пластинкой, отвинтила крышку и выскользнула наружу.

Михаил Викентьевич сидел на лавочке и смотрел на воробьев, которые шумно ссорились из-за куска забытой булки.

– Завтра я улетаю обратно в Аргентину, – проговорил он с легким оттенком грусти. – Я увожу с собой кое-какие тропеи…

– Тропеи? – Агния вздрогнула, услышав это слово. Слово из ее сна: «Ты отмечена и избрана… найди тропей!»

Значит, это слово ей не приснилось?

– Ну да, – Белоцерковский удивленно взглянул на нее. – Я приобрел здесь пару хороших гравюр, несколько этюдов…

– Что значит само это слово – тропеи? – спросила Агния Михаила Викентьевича.

– Ах, извините! – Тот виновато улыбнулся. – Наверное, я иногда переигрываю, употребляя устаревшие слова. Изображаю этакого мастодонта, последнего из могикан… Тропей – это всего лишь устаревшая форма греческого слова «трофей»…

– Всего-то? – Агния почувствовала легкое разочарование.

– Ну, у этого слова есть еще одно, специальное значение. В специальной литературе о раннем христианстве есть такой термин – «тропей святого Петра». Этот термин позаимствован из письма некоего римского священника первого века по имени Гай. Он говорил о том, что тропей святого Петра, то есть его мощи и принадлежавшие апостолу святыни, захоронен в тайном месте на Ватиканском холме. С тех пор предполагаемую могилу святого Петра и то, что в ней хранится, принято называть тропеем.

– Удивительно… – проговорила Агния. – Я об этом никогда не слышала…

– Ну, не корите себя, этот термин действительно устарел… наверное, только такие старики, как я, помнят его. Но вы, кажется, хотели меня о чем-то спросить?

– Ах да! – спохватилась Агния. – Я хотела спросить вот о чем… – Она собралась с духом: – Помню, вы говорили, что вдова Овсиенко… того специалиста из Эрмитажа, который подписывал фальшивые экспертизы, носила свою собственную фамилию.

– Ну да, и сыну она дала ее же, после того, что случилось с его отцом. Не хотела, чтобы он носил на себе пятно отцовского позора, чтобы это испортило ему жизнь…

– И какая же это фамилия? – спросила Агния с волнением.

– Ее фамилия была Солуянова.

Агния застыла как громом пораженная.

Впрочем, нет – в глубине души она это подозревала…

Кусочки мозаики, кусочки пазла, в которые превратилась после смерти деда ее жизнь, встали на свои места.

Так вот он кто – сын того самого человека, жизнь которого так ужасно прервалась в тюрьме, и он думает, что причиной этому послужил ее дед! Вот почему он взял ее на работу!

– Куда вы, Агния, что с вами? – кричал Белоцерковский, но она даже не оглянулась, сломя голову неслась в офис. Она должна во что бы то ни стало увидеть этот файл, файл под кодом «И»!

В приемной Агния столкнулась с уходящей Нелли Леонидовной.

– Я на обед, – сказала та, – в кабинете убрали, а шефу позвонила невеста, позвала его на ланч, так что его теперь долго не будет. Я скажу на коммутаторе, чтобы все звонки вам, Агния, переадресовывали.

– Угу… идите спокойно.

Агния с тоской смотрела, как секретарша ужасно медленно копалась в сумке и красила губы малиновой помадой. Наконец дверь приемной закрылась, и Агния шагнула к кабинету шефа. Он был заперт, но она знала, где Нелли Леонидовна хранит ключ.

В кабинете было чисто, вместо разбитой вазы мейсенского фарфора стояла на столике у окна бронзовая статуэтка богини Дианы с двумя бронзовыми же собаками.

Экран компьютера светился голубым мягким светом.