Кирилл Казанцев: Не все ангелы летают

Вместе с Аспириновной мы с Варей поднялись на девятый этаж. Выйдя из лифта, увидели на площадке серьезных мужчин и лишь единственную женщину – мою бывшую супругу, Варькину мать. Когда я на ней женился, Зинаида была маленькая и тоненькая, как Дюймовочка. Росту с тех пор она не прибавила, а некоторое количество килограммов – таки да, как сказали бы в Одессе, откуда родом моя мама.

– Привет! – сказала нам с Варей ее мама.

– Привет! – хором ответили мы.

Почему-то за время, прошедшее после развода, Зинаида ни разу не приснилась мне. Надеялся, что я ей – тоже. Иначе что бы она увидела? Мою спину, склонившуюся над письменным столом? А если бы она услышала во сне мой голос, то голос наверняка попросил бы ее сделать телевизор потише. Если бы Зина приснилась мне, то, конечно, сидящей перед телевизором, по которому идет ее любимое ток-шоу «Вече», где люди стараются не просто говорить о наболевшем – кричать! Причем, главное, перекричать друг друга…

– Ну как вы? – спросила Зинаида, ощупывая цепким материнским взглядом своего ребенка – достаточно ли пушистый?

– Нормально. – Ребенок смотрел на свою мамашу сверху вниз с иронией. Улыбнуться шире ребенку не позволяла обстановка.

Я решил не мешать разговору мамы с дочкой, которые давно не встречались – аж со вчерашнего вечера! – и прошел вперед. Тем более что видеть меня со спины Зинаиде будет привычнее, подумал.

К сожалению, из-за заминки с экс-супругой, я потерял из виду Аспириновну, которая, сама того не зная, нас вела. Зато увидел Вику, двоюродную сестру Зинаиды. Чуть не брякнул, что черное платье ей идет! Только тут до меня дошло, что именно Вике мне и предстоит выражать соболезнования! Кому же еще? Ведь она – дочь Гали Биржи.

Я испугался, но тут же взял себя в руки. Подумал, что это не тот случай, когда надо бояться. Да уж! А бояться, конечно, было отчего.

Не так давно Вика заявилась ко мне под тем предлогом, что записалась лечить зуб в поликлинике, расположенной в соседнем доме, а там – очередь. Не хотелось ей сидеть в гнетущей обстановке.

– Надо же! – сделал я ей комплимент, принимая беленькую шубку. – Никогда бы не подумал, Вика, что у тебя может болеть зуб. Что от твоей улыбки заболит у какой-нибудь завистницы – другое дело.

Вика тут же мне эту свою улыбку и подарила. Она была в странноватом, для посещения стоматологической поликлиники, наряде: в мини-юбке, в прозрачных капроновых чулках и коротких сапожках на высоком каблуке.

– Кофе? – предложил я.

Вика знала, что кофе я завариваю исключительный.

– Неплохо бы.

Пока возился с туркой, отметил боковым зрением, что Вика за моей спиной ходит туда-сюда. Подумал, зубного врача боится.

Приняв чашку, она перешла в гостиную. Мне пришлось проследовать за гостьей. Пока пили кофе, вели светскую беседу. Мне показалось, Вика и сама болтает что попало и меня тоже почти не слушает. Вдруг она спросила:

– Ну а как ты вообще живешь, Василий Снигирев, один? – Она поднялась с кресла, в котором сидела.

– Нормально, – выдал я самый остроумный на свете ответ. И добавил: – Стал чемпионом своей квартиры по выполнению комплекса ГСУ (готовка – стирка – уборка). Варваре за мной не угнаться.

– Жалеешь, что с Зиной развелся? – Задавая этот вопрос, Вика вдруг уперлась ногой в диван, на котором я сидел, и посмотрела мне в глаза сверху вниз. Решила поиграть в следователя, что ли? Я невольно скосил глаза на ее ногу в прозрачном чулке, по которой юбка, и без того «символическая», еще дальше уползла наверх. Нога мне понравилась, но я постарался на нее больше не смотреть. Не стал отвечать, что это Зина со мной развелась, а не я с ней. Решил отшутиться:

– Все ночи провожу теперь в слезах и раскаянии.

Вика подняла повыше подбородок, смерила меня оценивающим взглядом и внезапно отколола такой номер! Сделав упор на ногу, которой я залюбовался, встала на диван во весь рост, так, что мои колени оказались между ее длинных ног, и, уперев руки в боки, посмотрела на меня с видом победительницы. Я не успел сообразить, что означает сей акробатический этюд, лишь пропищал шутовски-испуганно:

– Зачем же ты через меня переступила? Теперь больше не вырасту!

– Еще как вырастешь! – с этими словами Вика уселась верхом на мои колени и мягко и властно впилась своими губами мне в губы так, будто ее прадедушку звали не Иван Петрович (или Иван Сидорыч), а граф Дракула!

– С ума сошла?! – оторвал я ее от себя.

– А что, нельзя? – Она снова обвила мою шею руками. – Нельзя с ума сойти? – прошептала в самое ухо и опять принялась целовать.