Виктор Пронин - Смерть в своей постели

Разошлись поздно, когда закончился показ очередных «Секретных материалов» — нечисть из потустороннего мира вмешивалась в жизнь людей, насылала на них порчу и смерть. Сами по себе вскрывались могилы, мертвецы шастали среди живых, а живые, оказывается, давно уже были мертвецами и тоже не упускали случая заявить о себе и свести какие-то давние счеты.

Полыхали трупы, носились по воздуху гробы, посланцы из преисподней пили кровь юных девушек, вампиры похищали младенцев для сатанинских своих ритуалов, и все это странным образом перекликалось с тем, что происходило в доме, становилось продолжением событий в громоздком объячевском сооружении.

Маргарита вышла молча, не попрощавшись.

Вьюев исчез вообще незаметно, как бы растворился в воздухе.

Вохмянин ушел, громыхая тяжелыми ботинками, лишь в арочном проеме оглянулся и, сделав всем общий прощальный жест рукой, показал пальцем наверх, дескать, если понадоблюсь, я у себя, всегда к вашим услугам.

Уехал в город Шаланда, оставив двух оперативников, увезли труп несчастного бомжа Михалыча, отправились в выделенные комнаты Пафнутьев с Андреем и Худолей. Входы и выходы из дома остались сторожить шаландинские оперативники. Погас экран телевизора, выключили свет в каминном зале, и только в прихожей осталась слабая лампочка в качестве ночника.

На втором этаже, пока Андрей с Худолеем разбирались в многочисленных комнатах — где кому ложиться, Пафнутьев, оглянувшись на еле слышный шорох, заметил щель приоткрытой двери. Дверь открылась больше, еще больше — и Пафнутьев увидел человеческую фигуру в длинном белом одеянии со струящимся расплывчатым контуром. Кто-то звал его в комнату, кто-то настойчиво приглашал, просто умолял войти.

— Я сейчас, ребята, — сказал Пафнутьев и шагнул в приоткрытую дверь. Замок за его спиной защелкнулся, и он в полной темноте почувствовал на своей шее крепкие объятия.

— Не уходите, прошу вас, не уходите! — он узнал голос Светы. — Они убьют меня, вот увидите, они меня убьют, я уже все поняла.

— Кто? За что?

— Они убили его и меня тоже убьют.

— Кого убили? — Несмотря на неожиданность происходящего, Пафнутьев мысленно похвалил себя за то, что вопросы задает не самые бестолковые. И даже последний его вопрос «Кого убили?» мог показаться пустым только на первый взгляд — важно было знать, кого имела в виду Света — магната или бомжа.

— Не бросайте меня, прошу вас! — продолжала лепетать девушка.

Пафнутьев понимал, что Света действительно в ужасе, она, может быть, не сознает, что говорит, что с ней происходит. Но в следующее же мгновение до него дошло — Света прекрасно все понимает: поднявшись на цыпочки, она не просто поцеловала Пафнутьева в губы, как это бывает на вокзальных встречах-проводах, нет, она сделала это со всей силой, на которую была способна.

— А ты не убийца, случайно? — на всякий случай спросил Пафнутьев, призвав остатки своего посрамленного разума.

— Я? — Света отшатнулась на мгновение и тут же, не раздумывая, через голову сорвала с себя полупрозрачную длинную сорочку, отбросила ее в сторону, в угол, в темноту, и предстала перед Пафнутьевым во всей своей потрясающей наготе.

— Ты когда-нибудь видел таких убийц? — звенящим голосом спросила Света. — Отвечай! Немедленно! Ты видел когда-нибудь таких убийц?!

— Честно говоря, никогда, — искренне сказал Пафнутьев. — Думаю, что больше и не увижу.

— Увидишь, если сам захочешь!

— Как не захотеть, — пробормотал Пафнутьев слова беспомощные, но правдивые.

— Ты не уйдешь, нет? Не уйдешь? — Теперь в вопросах Светы был уже не страх, в ее голосе были другие чувства, более естественные для таких положений, когда в темной комнате наедине остаются мужчина и женщина.

— Павел Николаевич! — вдруг раздался из-за двери обеспокоенный голос Худолея. — Ты живой, Паша?

— Местами, — ответил Пафнутьев негромко, но Худолей его услышал.

— Нужна помощь?

— Пока держусь.

Сознавал и понимал Пафнутьев, что с каждой минутой этой сумасшедшей ночи в комнате, залитой лунным светом, в доме, где совершено уже два убийства, и кто знает, не произойдет ли еще чего-нибудь кошмарного, от него, сурового и неподкупного, циничного и насмешливого, потребуется нечеловеческая выдержка, сила воли, а то и суровая самоотверженность.

— Хочешь выпить? — спросила Света шепотом.