Наталья Солнцева - Три смерти Коломбины

– Выходит, госпожа Магда заранее спланировала убийство. Потому и тщательно вытерла рукоятку, – заявил Матвей. – Никакого «состояния аффекта». Умысел! Как отягчающее вину обстоятельство. Она знала, что Феоктистов придет на могилу ее родителей. Возможно, сама же и заманила его туда.

– Зачем ей убивать банкира?

– Например, из-за денег. Неизвестно, какие у нее были дела с Феоктистовым.

– Сомнительно…

– Значит, допек он ее чем-то! – заключил Матвей. – Достал до печенок. Женщины, если их раздразнить, бывают гораздо опаснее мужчин.

На столе Таврина зазвонил телефон, и он начал что-то вполголоса объяснять в трубку. Астра, занятая своими мыслями, уловила всего пару фраз. «Я все заказал» и «Буду сию минуту».

– Меня ждут, – сказал он, вставая. – Извините, я тороплюсь.

– Последний вопрос! – взмолилась она. – Господин Феоктистов знал родителей Магды? Ведь он погиб неподалеку от могилы Левашовых.

Начальник службы безопасности нетерпеливо взглянул на часы и все-таки решил ответить:

– Как вы понимаете, я наводил справки о Магде Глебовой – по долгу службы. Выяснилось, что Игорь Владимирович когда-то был безнадежно влюблен в ее мать, Руфину Левашову, но не сумел добиться взаимности. Он не собирался признаваться в этом. Я тоже помалкивал. Магда, судя по фотографиям, копия матери, причем лучшая. Видно, взыграла старая любовь…

Хотел ли он помочь Магде? Да он жизнь свою готов отдать ради нее, кровь выцедить по капле, лишь бы только она позвала его!

– Что с тобой, Коленька? – испугалась жена.

Она слышала, как Казаринов говорил с кем-то по телефону – похоже, с заказчиками. Но когда он вошел в кухню, ужаснулась – муж побагровел, на лбу выступила испарина, уголок рта нервно дергался.

Ноги вмиг стали ватными, и Алла опустилась на стул. Кофе на плите сбежал, но она ничего не замечала.

– Они что, забраковали твою работу? Отказываются платить?

Художник молча кивнул головой:

– Дай мне их телефон, я с ними разберусь… Я в суд подам!

– Нет, – выдавил он. – Не надо… Я сам.

Он не собирался докладывать Алле, что ему звонила та женщина, которая купила две картины. Она, оказывается, знакома с Магдой и знает об убийстве на кладбище. Откуда ей известно, что…

Казаринов разволновался. Магда исчезла: она не выходила из дому и не брала трубку. Наверное, где-нибудь прячется…

«Неужели пришел мой час? – дрожа, думал художник. – Неужели я ей понадобился? Ей, владычице моего сердца? Моей музе, хозяйке моего вдохновения! Господи… неужели я дождался этакого счастья?»

На столе стояли тарелки с завтраком – овсянка и сосиски. Кофе подгорал на плите…

– Ешь, а то остынет, – робко вымолвила жена.

– Не хочу…

– Ты куда?

Он, не отвечая, пошел одеваться. В прихожей горела желтая лампочка, окруженная тусклым ореолом. Так бы ее написал великий Винсент… Все жалкие вещи – вешалка, тумбочка с телефоном, зеркало и полка для обуви – казались облитыми болезненной желтизной. Нищенское убранство квартиры не коробило Николая, ведь Ван Гог тоже прозябал в бедности. Зато сейчас каждое его полотно стоит миллионы долларов…

Когда-нибудь справедливость восторжествует, и картины, написанные им, Николаем Казариновым, станут продавать на престижных аукционах и в связи с его именем упомянут имя Магды. Он даст ей то, чего не может дать самое несметное богатство, – бессмертие! Он спасет Магду и создаст, наконец, свои шедевры…

Жена, бледная, со слезами на глазах, пошла за ним. Запах горелого кофе шлейфом потянулся в прихожую.

– Коля… – Ее голос сорвался. – Ты не сделаешь этого!

Она решила, что он идет топиться или вешаться. Дура!

– Коленька, умоляю тебя! – Она рухнула на колени и обхватила его лодыжки. – Не пущу! Не пущу-у!

– Прочь! Убирайся…

– Не пущу-у-ууу!

Казаринов грубо высвободился, оторвал ее от себя и выскочил за дверь. Спускаясь по лестнице, он слышал истерические рыдания Аллы. Идиотка. Как она его достала!

На улице яркий солнечный свет резал ему глаза. Он опустил голову и быстро миновал двор. За поворотом его ждал черный автомобиль.

– Здравствуйте, Николай.

Водителя в машине не было, только женщина на заднем сиденье. Она открыла ему дверцу. В салоне пахло велюром и ее духами, свежими, как морской бриз.

– Магда в беде, – сказала она. – Вы можете ей помочь.

– Я? Конечно же, говорите, что я должен делать.

Он с силой втянул в себя воздух, словно его знобило. Его и правда трясло.